Фильм Ренаты Литвиновой «Последняя сказка Риты» наделал много шума. Его неоднозначная оценка возбудила зрительский интерес, а попытки журналистов докопаться до истины ни на йоту не приблизили к тайне этой удивительной женщины. Предлагаем читателям еще одно интервью, которое Литвинова дала Екатерине Тимофеевой, заподозрив в ней родственную душу.

Platinum: Рената, каких журналистов Вы предпочитаете — так называемых «желтых собак» или тех, которые льют вам елей в уши?
Рената Литвинова: Журналист — это сумасшедшая профессия, поэтому уваже­ние вызывают профессионалы, которые серьезно готовятся к интервью и знают кино.

Pl.: Когда у Вас зародилась тема сценария для фильма «Последняя сказка Риты» и как он «материализовался»?
Р. Л.: Лет пять назад я совсем не планировала снимать такой фильм, но какие-то фрагменты этого сценария у меня были написаны, когда я еще училась во ВГИКе, то есть больше двадцати лет назад. Я уже почти поверила, что существует предопределенность некоторых решений, поступков, план которых был набросан десятки лет назад тобой же. Теперь я знаю, что пока этот «тайный список» не переделаю в этой жизни, ничего со мной и не случится.

Pl.: При просмотре фильма возникает ошеломляющая мысль: слияние Любви и Смерти подталкивает к выводу, что, любя, можно убить любимого человека?
Р. Л.: Бывает и такой вариант. Эти две темы неразрывны друг с другом. Если как-то примитивно определить, что такое любовь, — это временное обладание любимым человеком. Смерть, как небесный редактор, стоит над всеми нами и напоминает о конечности этого обладания, которое надо ценить здесь и сейчас, пока мы топчем грешную землю. А тема убийства своей любви так часто звучала в поэзии, где «любить и убить» превращались в синонимы обладания любимым человеком навсегда!

Pl.: В названии фильма его жанр определен как «сказка», а для Вас это?..
Р. Л.: Чтобы не пугать публику, я назвала его сказкой, а для меня это быль. Я верю в высших кураторов над каждым человеком.

Pl.: Достаточно глубоко копнув тему Смерти, можете сказать, что она приходит к людям с разным отношением к ним?
Р. Л.: Как часто я слышу определение «достойная смерть», не означает ли это, что бывает и позорная?

Pl.: Настолько «подлизавшись» к Смерти, вы теперь надеетесь на ее благосклонность к Вам?
Р. Л.: К ней невозможно «подлизаться» в какой-то период жизни, она, как я думаю, оценивает всю ее целиком. В Вашем вопросе я слышу подоплеку, что Смерть выше всех, она вершит, кто чего достоин, и не надо искать ее благосклонности. Мне верится, что Смерть ненавидит равнодушных людей гораздо больше, чем тех, кто вершит зло.

Pl.: Авторы классических романов в мировой литературе настолько любят убивать своих героев, что последние страницы таких книг залиты слезами. Не было желания сделать хеппи-энд и подарить Рите жизнь?
Р. Л.: Все великие произведения заканчиваются утратой главных героев. Таков закон драматургии! Искусство, конечно, утрирует, форсирует, это в жизни можно прожить монотонно и тихо сгинуть под тиканье часов на диване, так и не пожелав высказаться. А кино или театр под­разумевают действие, события, которые должны захватить зрителя. Вот если бы меня попросил какой-нибудь продюсер, от которых я избавилась, финансируя свой фильм сама: «Сделай финал веселым», — то это бы пахнуло гордыней и тщеславием. Снимать фильм про Смерть и при этом указать ей на дверь? В моей версии она такая, которую не надо бояться.

Pl.: В какие-то моменты мне показалось, что я увидела Офу из «Трех историй». Это специально задуманная реплика?
Р. Л.: Конечно, я часто «оборачиваюсь» на полях своих текстов, ролей, словно передаю приветы от одних персонажей другим — короче, проступаю аллюзиями то тут, то там. Автор-то один!

Pl.: Ваша оценка «больного общества» в фильме понятна, но извечный вопрос русской интеллигенции — «Что делать?». Как Вы считаете, только ли Любовь способна вылечить его?
Р. Л.: Любящий человек более близок к добру, чем нелюбящий и нелюбимый. Может, больное общество, как Вы выражаетесь, и обречено умереть, потому что не хочет лечиться, но это его выбор.

Pl.: Согласитесь ли Вы, что внимательный зритель почувствует в Вашей картине «тень Киры Муратовой»?
Р. Л.: Киру когда-то винили во влиянии на нее Параджанова и Хамдамова, я многому у нее научилась, но, прежде всего, быть такой «самой по себе», склеивающей несклеивающееся, немонтажное, некоммерческое, превращая страсти маленьких людей в волшебные киноистории.

Pl.: Вас трудно обвинить в «бекмамбетовщине», Вы явно делаете фильмы для себя. Чьи любовь и признание для Вас важнее всего?
Р. Л.: Все-таки всегда снимаешь, чтобы тебя похвалили любимые люди, а не СМИ, к которым, увы, нет уважения — пишут что продается: слухи, сплетни, даже оскорбления… А те, кого ты любишь, кто любит тебя, дают эту силу вообще встать против всего мира и быть, в конце концов, правой.

Pl.: Говоря о курировании каждого человека некой божественной силой, можете описать своего куратора?
Р. Л.: Вообще, это такая тема не «на воздух», это как рассказывать о своей любви — очень наказуемо. Знаете, словно у восточной красавицы сорвать паранджу. Последствия непредсказуемые, но наиважнейший куратор — ты сам себе. В себе можно найти ту силу, волю, защиту, которой подчас нет объяснений, настолько она сверхъестественная.

Pl.: Как Вам удалось уговорить оператора снимать фотокамерой?
Р. Л.: Я никогда никого не уговариваю — людям либо интересно работать со мной, либо нет. Съемка фотоаппаратом в режиме «видео» чревата техническими проблемами, например, невозможно полностью контролировать резкость на важном объекте в кадре, есть проблемы с цветопередачей и другие. Съемка на пленку была мне не по карману. С другой стороны, такое малобюджетное кино делается гораздо быстрее и дает возможность многим неизвестным талантам реализовать себя.

Pl.: Эстетика Ваших фильмов неповторима, Ваш почерк угадывается в каждом кадре. У Вас есть планы не дать угаснуть этому чуду, воспитать учеников?
Р. Л.: Профессия режиссера на семьдесят процентов организаторская, остальное — творчество. Я убеждена, что режиссерскому «ремеслу» можно научиться. Если бы можно было научить творчеству, то по миру сейчас бы бегали маленькие «леонардики», «врубели» и «эйзенштейники» — ужас какой! Преподавание — это для мэтров с угасающими силами, хорошее времяпрепровождение на пенсии. Я выбрала другой путь для своего «дряхлого периода» — буду писать книги.

«Этот фильм забрал два года моей жизни. Снят он был на свои деньги, и я признаю, что такая «рамка» полезна для творчества»

Pl.: Рената, и последний вопрос, который просто вертится на языке — что за змею Вы пригрели на своей груди во время презентации фильма в Киеве?
Р. Л.: Ах, Вы об этом! Да, о таком «пресмыкающемся» может мечтать каждая женщина, а я обожаю украшения единственные и неповторимые. Перед колье «Змей» я замерла, как кролик перед удавом, меня пронзил талант ювелира Tabbah, который приблизился к пониманию женской сущности и первозданной Красоты.

Источник славы французского дизайнера Жан-Клода Житруа находится в больнице для детей с физическими недостатками, куда его, как молодого психиатра, направили для научных исследований. Там, пытаясь отвлечь детей от грустных мыслей, он начал шить им костюмы для разных игр.

Platinum: Господин Житруа, как выглядит «жертва моды»?
Жан-Клод Житруа: Так же, как и отражение в зеркале каждого человека.

Pl.: Вы называете свое творчество: «шок, шик и темная сторона подсо­знания». Это не вредит психическому здоровью?
Ж. Ж.: Это было бы слишком! Я делаю все возможное, чтобы подчеркнуть женский силуэт путем создания стильных и сексуальных моделей одежды. И если мужчины сходят с ума от красоты своих жен, то такое небольшое умопомрачение даже полезно для здоровья.

Pl.: Кем быть сложнее — психологом или модельером?
Ж. Ж.: Многие справедливо считают, что эти профессии схожи между собой. Обе учат наблюдательности. Мне нравится изречение писателя Брэта Эллисона: «Чем больше видишь, тем лучше выглядишь». Я ищу вдохновение на художественных выставках, которыми богат Париж. Например, краска на обнаженном женском теле — это так похоже на мои модели платьев по принципу «вторая кожа».

Pl.: У Вас были трения с защитниками животных?
Ж. Ж.: Я использую кожу, авторизированную Вашингтонской конвенцией. Пока мы едим телятину и баранину, использование кожи в пошиве одежды не является проблемой. Я обожаю бабочек, считаю их шедевром природы, отображением счастья. Они для меня символ свободы — летят, куда хотят, не оглядываясь и не задумываясь!

Pl.: Кто из дизайнеров оказал влияние на становление Вашего творчества?
Ж. Ж.: Глубокое впечатление на меня произвели итальянка Эльза Скиапарелли и француженка Мадлен Вионне — модельеры начала XX века. Мне очень нравится все, что делал лучший британский дизайнер Александр Маккуин, и то, что сегодня создает его соотечественник Гарет Пью.

Pl.: Поделитесь, пожалуйста, мнением о встрече с личностью, которая произвела на Вас впечатление.
Ж.Ж.: Мне было приятно работать с Леди Гагой. Она одаренный и талантливый человек. Считаю ее женщиной с развитым чувством художественной интуиции и хорошим вкусом.

Pl.: Одежда Jean-Claude Jitrois относится к роскоши. Что это слово означает для Вас?
Ж. Ж.: Для меня роскошь — это Время. Когда создаешь четыре коллекции в год, готовишься к показам, вечно путешествуешь… естественно, начинаешь ценить каждую свободную минуту, которую можно посвятить себе. Именно поэтому, проснувшись, я иду в спортзал, чтобы начать день с удовольствием.

Pl.: Существует ли плагиат в мире моды и надо ли с ним бороться?
Ж. Ж.: Различие между подделкой и подлинной вещью очень небольшое, и многие на этом греют руки… Но все, кто занимается плагиатом, обречены всегда быть позади.

Французский дизайнер Жан-Клод Житруа известен как изобретатель эластичной кожи, идеально облегающей фигуру и делающей ее более сексуальной и соблазнительной

Pl.: Что Вам доставляет больше радости — процесс творчества или финал на подиуме?
Ж. Ж.: Без всяких сомнений, процесс творчества самый изнурительный, но и самый приятный!

Pl.: Вы по жизни гедонист или сноб? Можете дать себе характеристику одной фразой?
Ж. Ж.: Выбор невелик, но, ничем не рискуя, я назову себя эллинистом, потому что отдыхаю всегда на острове Миконос в Греции.

Pl.: Что считаете своими недостатками?
Ж. Ж.: Как и все дизайнеры, немного подвержен нарциссизму и иногда не в меру вспыльчив.

Pl.: Могли бы как профессиональный психолог определить, что наиболее важно во взаимоотношениях людей?
Ж. Ж.: Не только брать, но и отдавать.

«Вторую кожу» Жан-Клода Житруа носят Селин Дион, Шер, Лиз Херли, Брук Шилдс, Элтон Джон, принцессы Монако — Стефани и Каролина

Pl.: Если бы Вы оказались на не­обитаемом острове, что хотели бы иметь при себе?
Ж. Ж.: Любимую книгу, которую читаю на протяжении 30 лет и вечно открываю в ней что-то новое: «Глазами странника и чужестранца» Маргерит Юрсенар.

Pl.: Какой вопрос задали бы, случайно встретив Бога?
Ж. Ж.: Будет ли синий новым модным цветом в следующем сезоне?

Pl.: Чего и сколько Вам нужно для полного счастья?
Ж. Ж.: Много Любви и стакан негазированной воды.

Пьер Жак стал генеральным директором часовой компании De Bethune в 2011-м. В этом же году на женевском Grand Prix 2011 часы De Bethune, модель DB28, удостоились высшей награды – «Золотая стрелка». До этого назначения Пьер Жак получил степень магистра по специальности «Международные отношения», был одним из основателей престижного издания о часах – GMT, занимался менеджментом в компании Les Ambassadeurs Geneve.

Platinum: Почему Вы оставили дея­тельность по специальности «международные отношения» и предпочли заниматься часовым производством?
Пьер Жак: Я всегда был увлечен часами, но не помню того момента, когда осознал, что не могу без них жить. Это ощущение нарастало с детства, когда я копил деньги на первые часы, и в конце концов, страстное увлечение и эмоции, которые во мне вызывала любовь к часам, стали преобладать над всем остальным.

Pl.: Работая в люксовом сегменте часового искусства, определите понятие «роскошь»?
П. Ж.: Роскошь – это что-то личное и индивидуальное. А если она имеет ­субъективный характер, то можно описывать ее с разных сторон. Для меня часовая роскошь – это, в первую очередь, экск­люзивность и непревзойденное мастерство в каждой детали, начиная от концепции и заканчивая созданием произведения часового искусства.

Pl.: Сегодня точное время не в дефиците, оно отображается массой электронных устройств. Зачем покупать механические часы?
П. Ж.: Часы сегмента luxury – это не только устройства, показывающие время. Они, прежде всего, притягивают к себе драгоценностью редкой вещи, подчеркивают статус, культуру и стиль жизни их владельцев.

Pl.: Какое инвестирование считаете наиболее достойным?
П. Ж.: Приносящее прибыль, которую нужно снова вкладывать в дальнейшее развитие производства.

Pl.: Какими чертами характера, по Вашему мнению, должен обладать человек, чтобы носить часы компании De Bethune?
П. Ж.: Наверное, тут нужно говорить скорее не о характере, а о высоком вкусе. Думаю, что это люди эстетически образован­ные, личности с особым взглядом на стиль жизни, импульсивные в желании постоянного совершенствования и любящие до всего докапываться своими мозгами, а не руководствоваться чужим мнением.

Pl.: Часы каких производителей считаете своими конкурентами?
П. Ж.: Для De Bethune это компания Audemars Piguet, которая дышит нам в затылок и наступает на пятки.

Pl.: У нас в стране любят анекдоты как способ высмеять что-либо, а Вы знаете анекдоты про швейцарские часы?
П. Ж.: Я могу рассказать огромное количество анекдотов о бельгийцах или французах, но о часах?!
Это святое!

Pl.: Ваше отношение к игнорированию некоторыми часовыми марками Женевского Гран-при?
П. Ж.: Это их выбор… Я уверен, что лишь благодаря призу «Золотая стрелка» на Женевском Grand Prix 2011 наш бренд получил известность и особый статус в мире.

Pl.: Что для Вас является верхом позора и унижения?
П. Ж.: Вы хотите, чтобы я сам себя высек? Ха! Шутник Вы, однако!

Pl.: Какого проступка не простите никому?
П. Ж.: Предательства.

Pl.: Что Вас не устраивает в себе самом?
П. Ж.: Нетерпеливость! Вот, например, когда же уже закончится это интервью?

Pl.: Если бы не часы, тогда – что?
П. Ж.: Парусный спорт.

Pl.: Ваше любимое времяпрепровождение?
П. Ж.: Мотоцикл и парус.

Pl.: Как выходите из отчаянных и «тупиковых» ситуаций?
П. Ж.: Немного отваги и хорошего чувства юмора.

Pl.: Суеверный ли Вы человек?
П. Ж.: Ничуть… Но у часовщиков есть плохая примета. Мастер не должен складывать часовые инструменты до тех пор, пока механизм не будет полностью собран и испытан, иначе возникнут проблемы.

Pl.: Месье Жак, что Вы думаете об условности понятия «время»?
П. Ж.: Если за ним можно гнаться или потерять, значит, оно есть.

Итальянский миллиардер, владелец империи BILLIONAIRE LIFE, в прошлом — успешный топ-менеджер «Формулы-1» Флавио Биаторе рассказал редакции о своих детских мечтах, взлядах на жизнь, любимой семье и секретах успеха.

Platinum: Господин Бриаторе, что Вы считаете роскошью?
Флавио Бриаторе: Роскошь – это свобода и комфорт в том, как человек живет, какую одежду носит и что выбирает.

Pl: Что такое, по-вашему, крайне бедственное положение?
Ф. Б.: Противоположность роскоши в моем понимании. То есть отсутствие способности управлять своей жизнью.

Pl: Главная черта Вашего характера?
Ф. Б.: Я ориентирован на победу – перфекционист во всем, что делаю.

Pl: Что Вы цените в людях?
Ф. Б.: Серьезный подход и энтузиазм в работе. Также хорошее чувство юмора и умение ценить приятные моменты жизни.

Pl: Ваше любимое занятие?
Ф. Б.: Моя работа. Создавать и развивать новые возможности в бизнесе, при этом просто общаясь с людьми или путешествуя.

Pl: Что для Вас наивысшее счастье?
Ф. Б.: Моя семья. Жена Элизабетта и двухлетний сын Натан Фалко. Он делает меня по-настоящему счастливым. Быть отцом – бесценный опыт. Наблюдать за тем, как он растет, – это еже­дневные открытия.

Pl: Какую реформу в истории человечества Вы оцениваете особенно высоко?
Ф. Б.: Все, что связано с новыми технологиями. Они изменили нашу жизнь.

Pl: О чем больше всего жалеете?
Ф. Б.: Я никогда ни о чем не жалею. Я совершал ошибки, но они так же важны для роста и самосовершенствования, как и правильные успешные решения.

Pl: Ваше главное достижение?
Ф. Б.: Одно из важных – участие в мировом чемпионате «Формулы-1» с Михаэлем Шумахером и Фернандо Алонцо. Это наилучшее воспоминание, которым я очень горжусь.

Pl: Что, на Ваш взгляд, наиболее достойно инвестиций?
Ф. Б.: Люди. Если инвестируешь в сотрудничество, в хорошую команду, они остаются преданны и следуют за тобой, являясь частью успеха.

Pl: Говорят, все, к чему прикасается Флавио Бриаторе, превращается в деньги. А Вы сами считаете себя успешным человеком?
Ф. Б.: Я – счастливчик. А мой бизнес успешен, потому что за ним стоит большое количество выполненной работы, страсти и продуманных стратегий.

Я – счастливчик. А мой бизнес успешен, потому что за ним стоит большое количество выполненной работы, страсти и продуманных стратегий

Pl: Ваши предпочтения: ювелирные украшения, часы, авто, одежда, напитки?
Ф. Б.: Я нахожусь на той стадии, когда уже не обращаю внимания на такие вещи. У меня большая коллекция часов, но сейчас я ношу пластиковые с разно­цветными браслетами.

Pl: Где предпочитаете отдыхать?
Ф. Б.: Зачастую выбираю свой дом для отпуска в Кении, в котором люблю собирать семью и друзей.

Pl: Если бы довелось встретиться с Богом, какой вопрос задали бы ему?
Ф. Б.: Никаких вопросов. Я полностью доволен тем, что дал мне Господь.

Pl: Каждый из нас о чем-то мечтал в детстве. Сбылись ли Ваши мечты?
Ф. Б.: Будучи мальчиком, я отличался от сверстников иным образом мышления. Хотел чего-то большего и шел к этому. Поэтому правильнее сказать, что я скорее реализовал свои амбиции, а не мечты.

Pl: Для Флавио Бриаторе в Италии самое теплое солнце или есть где-то еще теплее?
Ф. Б.: Я много путешествовал и пришел к выводу, что Италия – самая великолепная страна. Пляжи и побережья южной Италии и Сардинии, да и все остальное – абсолютно совершенно.

Итальянская компания Christian Ghielmetti специализируется на оптовой продаже пушнины и создает эксклюзивные меховые изделия. Дизайнер Кристиано Гьельметти – желанный гость на пушных аукционах всего мира.

Platinum: Уважаемый господин Гьельметти, журнал Platinum посвящен роскоши, что это слово означает для Вас?
Кристиано Гьельметти: Если не вдаваться в философские рассуждения, роскошь – это все, что нужно женщине.

Pl.: Как случилось, что житель теп­лой страны выбрал работу над меховыми изделиями?
К. Г.: Меховые изделия популярны и в жарких странах. Шубка может послу­жить хорошим теплым аксессуаром для вечернего туалета, во время уикендов. Ее, в отличие от платья, надевают много раз, она всегда предмет желания женщины.

Pl.: Вы могли бы охарактеризовать себя одной фразой?
К. Г.: Обычный человек, которому нравятся обычные вещи.

Pl.: Предпочитаемые Вами марки: часов, ювелирные, авто, одежды, напитков?
К. Г.: Честно признаться, я не думаю обо всех этих вещах. Разумеется, у меня есть автомобиль и время я определяю не по солнцу, но ВАЖНЫЕ ВЕЩИ в жизни совсем другие.

Pl.: От чего Вы получаете большее удовольствие – от процесса творчества или конечного результата?
К. Г.: Любой художник отдает всего себя творчеству, не думая, за сколько он продаст свою картину. Я люблю создавать что-то новое – это счастье, а результат приносит радость.

Pl.: Без чего Вы не состоялись бы как творческая личность?
К. Г.: Без большой любви к обычным вещам, без любви к людям, без любви к жизни…

Pl.: Есть ли у Вас хобби?
К. Г.: Я люблю заниматься спортом. Бе­гаю 5 раз в неделю и каждое воскресенье в небольшой красивой деревне на севере Италии, где мой дом, я встаю на лыжи.

Pl.: Во что Вы предпочитаете инвестировать средства?
К. Г.: Я – это семейная компания Chris­tian Ghielmetti, поэтому МЫ всегда ин­вестируем в исследования, каждый год делаем большой вклад в новую технику, в изобретение новых цветов и способов отделки кожи и, естественно, в наш отдел моды – поддерживаем молодых дизайнеров.

Pl.: Как и где Вы отдыхаете и восстанавливаете силы?
К. Г.: Мне нравится сицилийский остров Лампедуза, который далек от роскоши, где, живя простой жизнью в окружении простых людей, я наслаждаюсь покоем и могу плавать бесконечно.

Pl.: Способность, которой Вам хотелось бы обладать?
К. Г.: Дарить здоровье всей моей семье, больше ничего.