Знаменитый российский актер Федор Добронравов прославился благодаря многочисленным ролям, которые полюбились зрителям своей достоверностью, юмором и похожестью, как на себя, так и на своих соседей.

Platinum: Федор Викторович, Вашу органику можно сравнить с актером Николаем Гриценко, который мог одинаково убедительно сыграть людей из разных социальных слоев. Откуда вы черпаете достоверность при создании разных образов?
Федор Добронравов: Спасибо, за это сравнение. Я тоже из рабочей семьи, и довольно поздно стал артистом. Мечтал, мечтал, мечтал, мечтал… Наверное, органика актера напрямую связана с его жизненным опытом. Думаю, и у меня была цепкость на запоминание разных характеров, но это происходило спонтанно.

PL.: Какое амплуа Вам ближе всего?
Ф.Д.: Не думал об этом. Мне хочется сыграть все. Пока лучше всего получается играть обычных людей, деревенских чудаков или городских — неважно. Хотелось бы надеяться, что мой творческий путь находится в развитии и мой «гамлет» еще впереди. Однако я чувствую некоторое несоответствие своего внутреннего мира и внешнего облика. Моя лысина и седая борода находятся в контрах с душой, которой, по моим ощущениям, не больше 30-ти.

PL.: В кино у Вас много ролей. Фильмография — более 100 фильмов, колоссальный опыт! Что он Вам дает?
Ф.Д.: Из всех ролей в кино, которыми я горжусь, мог бы назвать с десяток. А остальные — большой опыт, но, честно скажу, большинство из них я просто не помню. Если я и пользуюсь этим опытом, то только на подсознательном уровне.
В театре «Сатирикон» знаковой работой для меня стал спектакль «Великолепный рогоносец» Петра Фоменко. В театре сатиры, где я сейчас служу, — «Как пришить старушку». В театре Антона Чехова — это постановки Леонида Трушкина «Забор» и «Спасатель», где я играю с Геннадием Хазановым. Сегодня я купаюсь в этих ролях и счастлив, что эти спектакли у меня есть.

PL.: Однажды у Вячеслава Тихонова спросили, может ли он в любой момент выдавить слезу, на что актер попросил уточнить: «А из какого глаза?». Какой актерской техникой Вы овладели в совершенстве?
Ф.Д.: Понятия не имею, что такое «актерская техника». Если режиссер попросит заплакать — значит, будем плакать. Попросит смеяться — будем смеяться.

PL.: В некоторых телепроектах Вы поете. А что поете для души, что любите петь?
Ф.Д.: В основном романтические произведения. Но себя певцом не считаю, хотя говорят, что неплохо это делаю. Для меня это состояние души. По натуре я стеснительный человек, и выступлений на больших мероприятиях стараюсь избегать. Вот детям и внукам с удовольствием пою веселые песенки.

PL.: Много замечательных актеров своими интервью не только вредят своему имиджу, но иногда просто разрушают его, становясь «учителями жизни», перепутав свои роли с реальной жизнью. Что думаете об этом?
Ф.Д.: Это их выбор. Я актер, и не собираюсь «уходить» ни в политику, ни в другую сферу. Мое место на сцене. Раньше еще говорили: «Ты актер, и твое место в буфете», можно эту крылатую фразу напомнить любителям красоваться на политических ток-шоу.

PL.: В глянцевых журналах можно прочесть, что материальный статус мужчины на глаз определяется швейцарскими часами на запястье, обувью итальянских мастеров и маркой автомобиля. Вы можете согласиться с этим утверждением?
Ф.Д.: Это не мое! Возможно, материальный статус можно демонстрировать роскошными вещами, это из разряда: «Встречают по одежке», но мне ближе статус душевный. Когда у человека богатый внутренний мир — это прекрасно.

PL.: Играя в спектакле «Спасатель», нашли ответ, в чем смысл жизни?
Ф.Д.: Быть хорошим человеком, хорошим мужем, хорошим отцом, хорошим дедом, лучшим артистом… Чтобы тобой все гордились… Думаю, в этом высший смысл.

PL.: Вы играете в разных театрах, какой из театров дает Вам большее ощущение самореализации?
Ф.Д.: В каждом театре мне хорошо. Как ответить на вопрос: «Какая вам рука больше нравится — левая или правая..?» Я счастлив, что судьба свела меня с Фоменко, Трушкиным, Хазановым и другими замечательными, великими театралами.

Денис Цепов — популярный в Лондоне хирург-гинеколог и современный российский писатель, который, кроме своей успешной профессиональной деятельности, приобрел известность как автор рассказов о необычных и забавных случаях из своей практики.

Platinum: Денис Сергеевич, Вы возродили моду 60-х, когда врачи взялись за перо и создали целое направление в литературе. Кто из них был самым честным в своих откровениях?
Денис Цепов: Жизнь в медицине полна бурных переживаний, и, несмотря на советы психологов «не брать работу на дом», отделаться от эмоций после работы невозможно. Поэтому, на мой взгляд, у некоторых врачей есть страсть к графоманству, желание выплеснуть свои переживания на чистый лист бумаги. Из писателей-врачей очень люблю Булгакова. Он писал о совсем других временах, но взаимоотношения пациент-доктор абсолютно те же.

PL.: Каким Вы находите уровень заботы о своем здоровье людей в Великобритании и России?
Д.Ц.: Я вижу, что за последние 10 лет люди везде стали больше беспокоиться о своем здоровье. Однако, сравнивая уровень медицины двух стран, в Великобритании у пациентов есть больше возможностей найти объективную, доказанную и, что очень важно, некоммерческую информацию о том или ином недуге. Хотя серьезных проблем со здравоохранением на государственном уровне хватает в обеих странах.

PL.: Как-то Вы сказали, что в 90 лет оперировать уже не надо, а свой красный флажок на какой цифре поставили?
Д.Ц.: Я прекращу оперировать сразу, как только пойму (или кто-то мне даст ясно понять), что мои действия как хирурга больше не приносят пользы пациентам. В Великобритании подняли возраст выхода на пенсию почти до 70 лет. У нас шутят, что этa схема называется «Упади замертво и/или стань пенсионером.»

PL.: Досконально изнутри владея вопросом, где, по-Вашему, ОН слегка напортачил? Другими словами, создавая в разные дни Его и Ее учел ли первоначальный опыт?
Д.Ц.: Трудно критиковать Бога, не тот уровень, знаете ли. Создать мощную самодостаточную и саморегулируемую систему, которая называется Человеком, — это вам не фунт изюму. Это, может быть, нам кажется, что он «напортачил», сделав «несовершенными» яичники и маточные трубы, а на самом деле в этом есть, вероятно, великий глобальный смысл. А наше дело маленькое. Лечим, надеясь продлить и улучшить жизнь, повторяя про себя: «На все воля Божья».

PL.: Как повод для шутки, что цените в женщине больше всего?
Д.Ц.: Увольте, но до пошлостей не снизойду. Никаких анекдотов о гинекологах. Мой идеал — женственность и, особенно, доброта.

PL.: При постановке предварительного диаг­ноза на основе жалоб пациентки сразу можете судить о ее интеллекте?
Д.Ц.: Впечатление складывается после первых пяти минут разговора. И, соответственно, от этого очень зависит ход консультации и процесс объяснения диагноза и лечения. Моя цель — быть «на одной странице» с пациенткой, объяснить порой очень сложную проблему на простом языке, используя простые ассоциации. Боль и страдания — это всегда плохо, независимо от того, кто вы, доктор экономических наук из Лондона или выпускница ПТУ из Урюпинска.

PL.: Существует ли для Вас личность, когда тело уже под наркозом?
Д.Ц.: Сложный вопрос, наверное, нет. Во время операции приходится иногда часами смотреть в одну точку на телемониторе и, кроме анатомической области, где непосредственно происходит операция, все остальные части тела, личность пациента, его статус и т. д. отходят на второй план.

PL.: Какой парфюм, которым наполняет кабинет пациентка, Вам более приятен?
Д.Ц.: Мне абсолютно все равно, пользуется пациентка духами на приеме у гинеколога или нет. Тем не менее, я считаю себя изрядным знатоком запахов и ароматов. Очень люблю классику жанра: Chanel Chance, Gucci Flora и Rush. Из новых нравится Guerlain La Petit Robe Noir.

PL.: Страдаете ли болезнью века — «все в дом, все в сундуки»? Кроме врачебных историй, что еще коллекционируете?
Д.Ц.: У меня есть неплохая коллекция односолодового виски, и, к счастью, это не мертвый груз! Коллекцию приходится постоянно пополнять после приезда в гости моего друга профессора Галкина из Нью-Йорка. В остальном мои «сундуки» пусты, я не привязываюсь к вещам. Даже машину беру напрокат сразу на три-четыре года.

PL.: У Вас есть «все, что надо» или «что надо, то и есть»?
Д.Ц.: В материальном плане «мои финансы поют романсы». Как и 17 лет назад, когда я приехал в Англию, едва свожу концы с концами. Только со временем «концы» стали жирнее и пушистее. Хотя, если бы я выиграл завтра сто тысяч миллионов в национальную лотерею, работу все равно не бросил бы. Смысл жизни в ней, а не в деньгах.

PL.: Люди все знают в «этом смысле» о хирургах, а какой у Вас самый любимый допинг в работе и во время отдыха?
Д.Ц.: Виски — не мой допинг. На работе — это сама работа. Видеть, как пациентки выздоравливают после тяжелейших операций или приходят беременными после долгих лет надежды родить ребенка, — лучший стимул просыпаться в 06:00 каждый день и ехать в клинику.
Очень люблю путешествовать с женой Надеждой и маленьким Денисом Денисовичем на машине. Хижина на берегу северного моря в Уитстейбле или у лебединых озер на мысе Дандженесс — мой любимый вид отдыха.

PL.: С лондонским климатом боретесь с помощью зонта или есть свои секреты?
Д.Ц.: К лондонскому климату претензий нет — это практически Питер. Мелкий дождь и туман — то, что мне надо. Зонт не ношу. Как в yellow submarine в операционной без окон и в стерильной атмосфере провожу по 25 часов в неделю. Хотелось бы бывать на свежем воздухе почаще.

PL.: Одно из Ваших хобби — мясная кулинария, наводит на мысль о докторе Лекторе, horror в чистом виде! Глупый вопрос, конечно, но когда курочку разделываете, можете найти у нее эндометриоз?
Д.Ц.: Фильмы ужасов с «расчлененкой» терпеть не могу, очень боюсь вида крови. Даже если у курицы и обнаружу эндометриоз или кисту невыведенного яйца, то объяснить несчастной ее диагноз не смогу — не знаю куриного. А вот когда я готовлю лагман, плов или сациви то испытываю настоящее удовольствие.

PL.: Логически рассуждая, после «Держите ноги крестиком» может появиться «Держите губы бантиком». Когда ждать?
Д.Ц.: Каюсь! На литературу стало совершенно не хватать времени. То есть абсолютно. Начатая пару лет назад книга «Невероятные взлеты и ужасные падения доктора Белки» пылится в столе. При этом вдохновения у меня хоть отбавляй, но закончить ее в ближайшее время не получится. Буду ждать пенсии. Не отключайтесь!

Жизнь в медицине полна бурных переживаний, и отделаться от эмоций после работы невозможно

Сегодня в журнале: Мария Аронова, российская актриса театра и кино, лауреат Государственной премии Российской Федерации, лауреат премий «Ника», «Золотой Орел», «Хрустальная Турандот» и многих других.

Platinum: Уважаемая, Мария Валерьевна, что для Вас актерство? Многие актрисы кладут на алтарь творчества личную жизнь. Перед вами стоял такой выбор?
Мария Аронова: Слава Богу, нет! Никакой театр, никакие роли не стоят того, чтобы не быть мамой. Мне кажется, что радость материнства важнее всего в жизни.

Pl.: Вы сражаете наповал зрителя неожиданным шпагатом в «Мадемуазель Нитуш», что говорит о прекрасной спортивной форме. Много времени проводите в спортзале?
М.А.: Нет. Вот если я когда-нибудь брошу курить, тогда скажу, что это мое лучшее достижение, или если похудею килограммов на 35, то испытаю гордость за силу воли. Мои способности по растяжке — это Господь Бог, мои родители, состояние мышц и связок — ​такой я родилась.

Pl.: Что Вам интереснее играть саму себя или перевоплощаться до неузнаваемости?
М.А.: Больше всего интересно работать с хорошим материалом и с хорошим режиссером, а перевоплощение… Когда артиста обвиняют, что он здесь повторился, там один и тот же, это его не оправдывает. Но главная причина состоит в отсутствии хорошего режиссера, который смог бы открыть в актере его новые качества, о которых он сам даже не подозревал. Это большое счастье, но редкое, подобно выигрышу в лотерее.

Pl.: Что изменилось в Вашей жизни после получения звания Народная артистка Российской Федерации?
М.А.: Для начала, я этим осчастливила своего папу. Во-вторых, что немаловажно, пересмотрен вопрос моего проживания и постоянных переездов. При моей нагрузке получалось так, что дома я как бы в гостях, а на гастролях — ​дома. По уставу театра Вахтангова «народные» ездят в вагонах СВ, летают бизнес-классом и в отелях живут в номерах люкс. Больше не нужно никого просить, самой доплачивать за комфорт и «скромничать»: «Знаете мне все равно, это неважно». Я врать не буду — ​мне важно! Мне очень приятно, что я получила это звание досрочно и за меня голосовали в правительственной комиссии такие уважаемые люди как Василий Лановой и Владимир Меньшов.

Pl.: Какой из воплощенных Вами образов любимый?
М.А.: Все дети — ​любимые! Ну да, бывает, некоторые прихрамывают, некоторые чуток недоразвитые, но я люблю все свои роли. Однако есть судьбоносные работы, которые дают мощный толчок в творчестве, по-новому открывают зрителю и режиссерам глаза, заставляют полюбить актера и стать его поклонником. У меня такой ролью стала Проня Прокоповна в спектакле «За двумя зайцами» (1997 год), который поставил режиссер Александр Горбань. В прошлом году он трагически погиб.
Кроме упомянутой прорывной роли, в то время для меня очень важными стали жизненные приобретения, тогда я встретилась с художником по костюмам Светланой Синициной, которая стала моей ближайшей подругой и крестной мамой моей дочери. Нельзя не сказать и о спектакле «Дядюшкин сон», поставленный моим учителем Владимиром Ивановым. Там для меня стало удивлением и открытием, что можно без грима, вставных зубов и наклеенных носов покорить публику своей привычной походкой, говорить своим голосом. Работать так, как учат в школе-студии МХАТ. Во время обучения в «Щуке» я вела жестокую внутреннюю борьбу со своей трусостью.

Pl.: Мария Аронова трусиха? Насмешили!
М.А.: Да! По отношению к родителям ​я — человек с опущенной головой, а педагоги, а уж тем более ректор, тем более такой авторитарный человек как Этуш. Человек он жесткий. Очень. Как в жизни, так и в работе. Это потом уже ты начинаешь понимать, что под этой маской живет нежный, очень ранимый и очень чувствительный человек, но ты попробуй, заработай право, чтобы тебе «форточку» открыли. Вот это было для меня сложной историей. Внешне мое общение с ним могло выглядеть наглостью, фамильярностью, но я подспудно понимала, что имею на это право.

Pl.: Что Вам ближе — ​театр или кино?
М.А.: Разумеется, театр. Он конечен, он здесь и сейчас. Театр с моей точки зрения, сложней и точней. Это очень мощная, связанная со значительными энергозатратами работа. Если зал не расположен сопереживать, он высасывает тебя до капельки. Часто приходит много людей, которые не любят меня, в дурном настроении, с грузом своих проблем и ждут, чтобы из них эти проблемы вытащил. И пока эта раскачка происходит, ты тратишь неимоверное количество сил. Счастье, когда перелом происходит после первой сцены или даже во второй половине спектакля. Тогда и происходит «перекачка» энергии от зала к сцене и, наоборот, — ​вот это и есть актерское счастье. Немыслимое.
А кино… там своя специфика, сложная машинерия, фантастическая аппаратура, невероятные возможности, но всегда есть дубли. Процесс построения роли рваный, можно начать снимать финал фильма, а закончить прологом. В кино только режиссер видит всю канву фильма, и результат зависит не только от тебя, там столькими вещами тебя могут прикрыть. Я как-то сравнила себя с жирной глиной, которую любят гончары-театральные режиссеры. В кино надо работать намного тоньше, это у меня не всегда получается.

Pl.: В фильме «Охотники за бриллиантами» Ваша героиня Галина Брежнева обожала бриллианты. Вы в жизни подвержены этой страсти?
М.А.: Стыдно признаться — ​вообще, видно, я мальчик. Я, к великому сожалению, безразлична к ювелирной страсти. Это грустно. Я как мама должна быть примером для дочери, учить ее, как правильно, как важно красиво одеваться, как себя подать, как подчеркнуть свою природную красоту. Мне все это так скучно! Абсолютно наплевать, как я выгляжу. Если бы была возможность ходить в мешке, я бы ходила в мешке или в набедренной повязке. Это было бы самым большим счастьем. Фестивали, красные дорожки, необходимость «блеснуть» ужасно меня расстраивают. Делаю над собой насилие, прячусь за свою подругу Светлану Синицину, которая всегда бросается мне на помощь в этих случаях — ​что-то посоветует, что-то даже сама сошьет.

Pl.: Что для Вас означает понятие роскошь в любых смыслах?
М.А.: Время! Возможность не думать о том, что съесть и чем платить кредиты, — ​вот что такое роскошь! Я все искала свою Синюю птицу, за которой пойду по жизни, но вдруг поняла, что совсем не вижу, как растет моя дочь, как вырос мой сын, и когда все это произошло, и со мною ли? Сейчас внучке 8 месяцев, она не понимает, кто я, видит меня раз в два месяца. Роскошь — это возможность играть в театре Вахтангова и ничего больше не делать. Роскошь — ​это с 1 по 15 января не работать, а летом на полтора месяца уехать из Москвы и спрятаться в какой-нибудь норке.

Pl.: Куда любите ездить, где отдыхаете?
М.А.: До последнего времени годами всей семьей ездили на Волгу ближе к Астрахани и там кормили комаров, жили в палатках и ловили рыбу. Для меня очень важно одиночество, тупо смотреть на леску донки, ожидая поклевки судака или со спиннингом брести по берегу, оставляя блесна в зубах щук и сомов, спрятавшихся в корягах. Но последнее время такой дикий отдых стал для меня непосильным. Теперь отдых нахожу в очень редких заграничных путешествиях с комфортом, и даже имею ключ от своей квартиры в Болгарии, где наслаждаюсь обществом своих питерских друзей и соседей-болгар.

Pl.: Что формирует и воспитывает высокий вкус?
М.А.: Мне сложно об этом говорить. Конечно, прекрасно, когда ребенок слушает классическую музыку, много читает классику, бывает в музеях.., я пытаюсь передать дочери все, чем сама обладаю, но нужно стремиться, чтобы твой ребенок знал больше тебя. А вот, как это делать правильно, я не знаю.

Pl.: Чего не можете простить людям?
М.А.: Если вопрос жизни, не прощаю когда обижают детей. О творчестве — таланту прощу все, кроме пьянства во время работы.

«Я счастлива, потому что рядом со мной мужчина, который любит меня, и двое замечательных детей, удачи и успехи которых значат для меня куда больше, чем свои»

Шеф-повар московского ресторана Cristal Room Baccarat, на Никольской, Мишель Ленц — ​обладатель множества престижных наград и создатель синергической кухни, которая позволяет наслаждаться восхитительной едой по принципам здорового питания. В кратком интервью он поделился с читателями Platinum своим творческим путем в кулинарии и признался в любви к России.

Platinum: Уважаемый господин Ленц, откуда у Вас возникла любовь к кулинарии?
Мишель Ленц: Очевидно, это все гены — ​мой прадед был владельцем бистро.

Pl.: Какие кулинарные традиции Франции Вам наиболее близки?
М.Л.: Все они представлены в роскошных отелях Парижа, в ресторанах, где мне посчастливилось работать. Прежде всего, это «мишленовские» рестораны отеля Bristol  — Palace и Crillon.

Pl.: Как у Вас возник интерес к русской кухне?
М.Л.: Все благодаря шеф-повару Огюсту Эскофье, это он посеял во мне зерна интереса к России.

Pl.: Что побудило Вас переехать в Москву?
М.Л.: Прежде всего, встреча с русской женщиной, которая стала моей музой. Затем весы окончательно склонились в пользу России, когда я на французском курорте Эвиан познакомился с мировой знаменитостью, русским виолончелистом Мстиславом Ростроповичем. Встречи и беседы с ним, как это ни странно звучит, стали для меня настоящей кулинарной школой.

Pl.: Какие блюда в ресторане Cristal Room Baccarat стоит попробовать?
М.Л.: Все без исключения! Ресторан Cristal Room Baccarat создан по типу «бистро», поэтому это накладывает отпечаток и на составление меню. Я являюсь гарантом того, чтобы на кухне чтили настоящие ценности французских кулинарных традиций. По моему мнению, ресторан совместил противоположности: помещение старинной аптеки с хрустальными светильниками Baccarat, аутентичными полами и фрагментами старинной росписи потолка и вдруг совершенно сумасшедший авангардный стиль интерьера дизайнера Филиппа Старка. Современное и традиционное кухонное оборудование, оригинальная сервировка, высочайший сервис делают мечту любого гурмана реальностью. Я постоянно учусь, и за четыре года в России уже понял, что такое «русские кулинарные эмоции». Считаю себя путешественником по вкусам и знаниям. Россия с ее традициями — настоящий клад для повара.

Pl.: Вы выходите в зал ресторана к гостям?
М.Л.: Я всегда рад услужить своим гостям: даю советы по поводу заказа, иногда сам выношу блюда, сам разделываю мясо и птицу согласно вкусам и пожеланиям посетителя, но при этом никогда не навязываю свою персону, а предпочитаю во многих случаях оставаться в тени.

Pl.: Сколько ресторанов сегодня находится под Вашим управлением?
М.Л.: Моей главной задачей остается быть шеф-поваром ресторана Cristal Room Baccarat. Также я даю мастер-классы будущим шеф-поварам. Считаю, что передача знаний — основа будущего кулинарии, а сохранение французских традиций — это мой долг.

Pl.: Каковы Ваши личные предпочтения в еде?
М.Л.: Я предпочитаю традиционную еду, приготовленную из местных продуктов и руками любимой женщины, без всяких прикрас, но от чистого сердца.

Если нужно произвести впечатление на друзей или на даму сердца, путь один — ​ресторан Cristal Room Baccarat