Человечество — тому с недавних пор существуют научные обоснования — много раз исчезало с лица Земли и возрождалось вновь. Нынешняя «цивилизация потребителей», несколько десятков лет находящаяся на грани собственноручного уничтожения, всеми семью миллиардами гомо сапиенс успешно осваивает каждое новое достижение научно-технического прогресса, оставив развитие собственных душ на доисторическом уровне. Но иногда рождает так называемых вундеркиндов, большинство из которых — гуманитарии.

Но сначала все же о самых умных. Уильям Джеймс Сидис имел невероятный показатель IQ — около 300 (!) баллов. Для примера: психологи считают, что IQ Эйнштейна был равен 200. К сожалению, гениев уровня Леонардо да Винчи или Ломоносова никто не оценивал, тест ведь был придуман в начале прошлого века, а потому выходит, что именно Сидис — самый умный за всю историю человечества.

Родился Джеймс в 1898 году в Нью-Йорке, его родители были выходцами из Украины, отец Борис Сидис преподавал психологию в Гарварде. Родители воспитывали ребенка по собственному усмотрению. К восьми годам Вилли изучил восемь иностранных языков и написал четыре книги. В 11 лет он поступил в Гарвард и вскоре начал читать лекции в математическом клубе университета. В зрелом возрасте Уильям знал более 40 языков и даже придумал свой собственный. Но… в жизни он ушел от мировой славы, жил один, не переносил репортеров, работал обычным бухгалтером, носил сельскую одежду и, как только на очередном рабочем месте начинали подозревать о его гениальности, сразу увольнялся. Хобби у него тоже было необычным — написание альтернативной истории США. К сожалению, как и большинство вундеркиндов, Уильям Джеймс Сидис не отличился долголетием и умер в возрасте 46 лет.

Ум как один из главных признаков гомо сапиенс, к сожалению, не дает гарантии ни успеха, ни счастья

Самый умный человек современности кореец Ким Унг Йонг внесен в Книгу рекордов Гиннесса, и его IQ равен 210. Йонг стал студентом университета на физическом факультете в три года, в шесть — с отличием его окончил, семилетним был приглашен в НАСА, а в 15 — получил докторскую степень. Впереди маячили великие перспективы. Но быть гением — значит быть «странным». Повзрослев, Ким Унг Йонг вернулся в Корею и стал работать преподавателем в обычном вузе провинциального городка. Как говорят в Одессе: ну и что они с того имеют?

Гуманитарии на все времена

Век XVIII. Имя Вольф­ганга Амадея Моцарта известно каждому. Величайший из музыкантов в четыре года виртуозно играл на фортепиано, в пять лет написал первые музыкальные пьесы, а в восемь — первую симфонию. Он был признанным гением еще при жизни, а созданные им музыкальные произведения «обречены» на вечность.

Век ХХ. Пабло Пикассо начал рисовать раньше, чем говорить. В 12 лет он уже имел свой стиль и считался зрелым художником, но при этом читал по слогам и писал с ошибками. Хотя в школу искусств он сдал экзамен за один день, в то время как у других уходил на это примерно месяц. В 16 лет состоялась его первая выставка, а в 20 Пабло Пикассо знали в мире искусства как выдающегося художника.

Каждый ребенок гениален, но только вундеркинды знают об этом

Новое тысячелетие началось. Индиец Акрит Йасуал стал самым юным хирургом в мире. В пять лет он уже имел серьезные познания в области анатомии, а свою первую операцию провел, будучи семилетним, — и она прошла успешно! В настоящее время он является самым молодым студентом медицинского университета и участвует в исследованиях, направленных на поиск лекарства от онкологии. Как знать, возможно, он — тот самый, кто найдет…

Подарок из Африки

Типпи Оканти Дегре родилась в Намибии, где ее родители, Сильвия Роберт и Ален Дегре, работали фотографами. Девочку назвали в честь американской актрисы Типпи Хедрен, которая очень любила животных. Второе имя — Оканти — образовано от слова на местном наречии: так здесь величают гепардов. В десятимесячном возрасте, ползая на четвереньках, кроха бесстрашно исследовала африканские заросли. Тогда же у нее появился первый друг — старый слон Абу.

Бывает, что вундеркинд заканчивает школу, но чаще вундеркинд в школе заканчивается

Хотя ей не нравится сравнение с Маугли, как и юному герою Киплинга, девочке удалось подружиться с тиграми, гепардами, львами, слонами и даже змея­ми, жабами и крокодилами. Увы, когда ребенку исполнилось девять, идиллическая жизнь на лоне природы закончилась — родители сочли необходимым дать дочери европейское образование, и семья вернулась во Францию.

Поначалу девочка чувствовала себя «потерянной» на людных парижских улицах, однако за первых три года, проведенных в Европе, Типпи многое успела: дала десятки интервью на телевидении, была избрана спикером Международного детского фонда по охране дикой природы, снялась в целой серии фильмов для канала «Дискавери». Увидела свет книга о ее приключениях «Типпи в Африке».

Типпи, конечно, не разговаривает с животными на их языке, но это не мешает ей общаться с ними, потому что она не боится их, а они, в свою очередь, не проявляют ни страха, ни агрессии по отношению к ней.
Сейчас Типпи Дегре, которой уже 22 года, изучает в Сорбонне искусство кино. Но по сей день она не устает повторять, что всегда мечтала об одном — чтобы люди одумались, ведь планету еще можно спасти. Пока есть что спасать. Главное — делать это прямо сейчас.

Слушая в детстве сказки и, под впечатлением от них, представляя себя принцами и принцессами, разве кто-нибудь когда-нибудь задумывался о том, каково на самом деле оказаться в роли наследника престола?

В России XVIII века принцев крови называли по новому заведенному Петром I распорядку: цесаревич, наследник империи. Беда, свалившаяся на маленького Павла I сразу при рождении, называлась «бабушка». Всюду и во все времена были семьи, где властные бабушки диктовали условия воспитания внуков. Но если в обычной семье мама может поссориться с бабушкой и облегчить участь своего ребенка, то императрица Елизавета I запретила великой княгине Екатерине видеться с сыном — и все!

А дальше… Для любой бабушки важно, чтоб ребенка не продуло и чтоб он хорошо кушал. Окна в покоях Павла не просто закрыли, а законопатили, печь раскочегарили, а младенца в одеяла завернули, собольей шубой накрыли и принялись кормить. Однажды случилось малышу-цесаревичу выпасть из колыбельки, так он даже не проснулся от удара об пол. Весь двор умилился крепости сна младенца, а современные врачи предполагают, что Павел, скорее всего, был в глубоком обмороке.

Малыш тайно обожал мать, а бабушку боялся настолько, что стоило ей войти в его покои, прятался под стол… Однажды бабушка на внука обиделась, что стало самым большим везеньем его жизни, — перестала руководить его воспитанием и нашла учителя. Федор Дмитриевич Бахтеев вместо нянюшкиных сказок о домовых и привидениях предложил мальцу грамматику и счет. Считать учили с помощью игрушечных солдатиков, а читать — по газете о нем самом, Павле. Называлась газета «Из Петербурга».

Незадачливый ученик получает двойки, незадачливый монарх платится головой

К пяти годам все изменилось — императрица Елизавета I умерла, и отец Павла Петр III стал царем, а еще через время болтливые няньки нашептали малышу, что папы больше нет, что мама папу… убить приказала. Хотя этому он никогда не верил! Теперь сын и мать, наконец, встретились и… не знали, что сказать друг другу. Екатерина стала императрицей, что весьма непросто, особенно в такой огромной державе, а Павел уж привык жить без нее. Мальчик вновь вернулся под опеку учителя. На сей раз — генерал-поручика и камергера Никиты Ивановича Панина.

Наставник был строг — баловавших Павла нянек удалил, на истерики воспитанника не обращал ни малейшего внимания, отвечая всегда одно: «Не должно!». Мечтал воспитать из Павла идеального императора, правда не зная толком, что для этого нужно. Потому учили его всему вперемешку: географии и физике, французскому и немецкому, военному и морскому делу. Со временем у него появились своя маленькая армия с настоящими солдатами и озерная флотилия с настоящими судами. Для Павла была изготовлена игрушечная батарея — точные копии пушек, которые были не совсем игрушечными и стреляли вместо ядер медвежьей картечью.

Наследник империи обязан был присутствовать на торжественных обедах и балах и даже принимать иностранных посланников. Павлу разрешалось и просто поиграть, разумеется с мальчишками своего круга: князем Сашей Куракиным, графом Андрюшей Разумовским. Впрочем, с ними цесаревич бывал безжалостен, никогда не позволяя забывать — кто они и кто он.

Детство было бы самой счастливой порой в жизни Павла I, если бы не одно «но» — он так никогда и не простил Екатерине II, что она стала императрицей, но не его мамой. Она же не простила ему, что не сделался настоящим императором… В ночь с 11 на 12 марта 1801 года, в возрасте 47 лет, Павел I был убит ради возведения на престол его сына Александра I, обещавшего управлять империей «по законам и по сердцу августейшей бабки Екатерины Великой».

Фобии есть у всех. Но мы от страха немеем, они – кричат. Одиночество знакомо каждому. Но мы бежим его, они – стремятся к нему. Талантлив от рождения любой. Но мы талант зарываем, чтобы быть, как все, они… просто несут его в себе, не оглядываясь на остальных. Наш мир снаружи, их – внутри.

Аутизм. Психологи оп­ре­делили его заболеванием XXI века. Однако чем глубже вникаешь в тему, тем больше убеждаешься, что болеет общество, а не эти особенные люди, тщательно им изолируемые и всячески отвергаемые. И причина ясна, она в том, что аутисты, похоже, служат зеркалом, в котором остальным «здоровым» неприятно видеть давно окривевшую рожу.

Их сенсорный мир необычайно тонок: даже неяркий свет может до слез резать глаза, одежда — царапать кожу, а ложь и хамство окружающих вызывают головную боль. Люди-аутисты, в отличие от нас, обладают квантовым, нелинейным умом. наверное, поэтому, стараясь постичь нашу линейность, они выстраивают бесконечные ряды из вещей, страдают от нарушения привычного порядка и придумывают ритуалы. А в целом — панически боятся перемен. Они не в состоя­нии общаться с нами, поскольку способны невербально передавать и воспринимать информацию «всю и сразу», а у нас принято все «раскладывать по полочкам».

Большинство видевших фильм «Человек дождя» с Томом Кру­зом и Дастином Хоффманом в главных ролях не знают, что у героя с диагнозом «аутизм» Рэймонда был реальный прототип. Его звали Ким Пик. В три года он умел мгновенно извлекать кубический корень и перемножать трехзначные числа с десятичными дробями. В 53 года он знал наизусть более семи тысяч книг, причем особую слабость питал к справочникам и статистическим таблицам. По объему и глубине своих познаний в точных и естественных науках Ким Пик мог заткнуть за пояс любого профессора, и его знаниями активно пользовались американские университеты. С годами многие способности Кима Пика только усилились.

Большинство малышей-аутистов в странах постсоветского пространства не ходят в детский сад, их не принимают в школу, считают умственно отсталыми и просто боятся. Да и диагноз «аутизм» существует только для детей. После 18 лет он заменяется наихудшим — «шизо­френия». А значит — взрослых аутистов, если их некому опекать, ждет психоневрологический диспансер. В Европе и Америке такие люди посещают обычные сады и школы, становятся первоклассными специалистами во многих профессиях. Без преувеличения, 20% сотрудников Microsoft и половина Силиконовой долины — аутисты. Аутист Вуди Аллен снимает киношедевры, аутист Григорий Перельман доказал математическую гипотезу Пуанкаре, которая считалась недоказуемой, художник-аутист Стивен Вилтшер нарисовал 5‑метровую панораму Нью-Йорка по памяти, после того как в течение всего лишь 20 минут изучал город с высоты птичьего полета.

К плеяде «людей со странностями» принадлежали детский писатель Льюис Кэрролл, автор «Алисы в Стране чудес», и незабвенный сказочник Ганс Христиан Андерсен, гениальный композитор Вольфганг Амадей Моцарт и великий скульптор эпохи Возрождения Микеланджело Буонарроти, загадочный сербский ученый Никола Тесла и еще один ученый, имя которого знакомо даже отсталым народам Азии и Африки, — Альберт Эйнштейн…

Конечно, не каждый аутист — гений. Но каждый из них — живой человек, который хочет любить, дружить, учиться, работать, завести семью. Они отличаются от привычных норм, но это то самое разнообразие, что делает мир чище и возвышеннее. Они глубокие интроверты и невыявленные таланты с феноменальной памятью, они не приемлют любую фальшь и не умеют вписаться в наше общество с его набором внешних условностей, они словно инопланетяне, высадившиеся на Землю без учебника по выживанию. Да, внешне они держатся очень холодно, но этот холод скрывает такую силу и глубину чувств, что в человеческой культуре ей нет равных и пока, увы, не находится места.

Разрешение задач аутизма возможно только через коллективное сознание, они слишком масштабны и многомерны для усилий одиночек. Это явление не поддается разгадке человеческой логикой. Единственное лекарство, единственный мостик, единственный мир, где мы с ними сможем понять друг друга, — это любовь. Наше общество в огромной степени утеряло способность любить, потому мы объявили их больными, приравняли к идио­там и шизофреникам и пытаемся изолировать. Так проще. Офи­циальная медицина и фармацевтика, как всегда, греет руки на очередной «неизлечимой болезни». Втихую к ним присоединяются шарлатаны-экстрасенсы — с той же целью. Все остальные, кого явление не коснулось лично, делают вид, что ничего не происходит. Но самоустраниться не удастся — количество рождающихся аутистов растет в геометрической прогрессии…

Хм. Ожидали конца света? Получите. С маленькой поправкой: конец чего-либо одного — это всегда начало чего-то другого. Эволюция-с, господа хорошие.

Главный редактор Forbes Woman Виктория Федорина в любой жизненной ситуации ставит своим детям высший бал: «ДОЧКИ для меня бесценны, каждая — самая главная. Но это не значит, что я не буду их критиковать, еще как буду. Просто я принимаю их любыми».

Как-то раз, в начале очередного учебного года, на нашей кухне собралась компания: мы (родители), наши дети и наши друзья. И средняя дочь Варя вспомнила, что вот уже с неделю забывает отдать мне для заполнения анкету. В которой требуется оценить ребенка, то есть выставить подходящие, с родительской точки зрения, баллы по поводу того, как, мы думаем, наш ребенок сам себя оценивает; как мы, его родители, оцениваем, третья графа — предполагаемые оценки учителей. Рядом значатся Варины баллы — самооценка
называется.

Я очень серьезно и рассудительно ставила баллы — иногда чуть меньше Вариных, иногда — больше. Моя подруга заглянула и покачала головой: «Ну нельзя так, нельзя подрезать крылья ребенку. Крылья — это как вера в себя, и они нужны для полета. А ты ей ставишь тройку, и вот всю жизнь считай сломала». Ужасаюсь сама себе, и дальше ставлю одни пятерки — а чтобы крылья. Когда возвращаю ребенку анкету, вижу: просят меня оценить дочь по четырехбалльной системе. Но знаете, Варя гордилась — мной.

Спустя некоторое время я получила от своей старшей дочки Ани письмо. Вот оно, пунктуация и орфография автора: «Ребенка нужно узнавать. Многие, очень многие не знают своих детей. Любить того, кого не знаешь можно, а вот дружить с тем, кого не знаешь очень трудно. Любому ребенку хочется по-настоящему дружить с родителями.

Самое, по-моему, важное — это вырастить в детях чувство внутренней защищенности — это то, что могут дать ребенку только родители. Уверенность в том, что их кто-то любит, и всегда будет любить, жизненная константа такая. С этим чувством гораздо легче жить. Не так страшно принимать решения в сложных ситуациях, выбирать жизненное направление, не так страшно быть непонятым, безответно влюбленным и так далее.

Вот собственно и все, мам. А во всякую литературу, обучающую общаться с ребенком, я не верю, это знаешь как книги про покорение женских сердец, как что-нибудь вот с таким названием «10 способов завоевать женщину». Уверена, ни один мужчина, прочитавший подобное не завоевал ни одну женщину. Ну — может только ту, которую и завоевывать не надо.

Когда у меня будут дети, я не стану читать ни одну такую книжку, ни один психолог не будет знать моего ребенка лучше чем я сама, и я буду советоваться с тобой.» Это письмо теперь — самый важный для меня человеческий документ.

Когда плохо, есть заветное средство: достаю «Вино из одуванчиков», маленькую такую книжечку, завариваю чаек, забиваюсь куда‑нибудь в угол — и все, через пару часов мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман. Мир глазами 12‑летнего мальчика — конек Брэдбери.

Когда плохо, вспоминаем детство. Изломанного Экзюпери в холодных кабинах пилотов 1920–1940‑х грели воспоминания о кострах-фейерверках, которые устраивала его мать. Да и написаны самые «детские» книги в самые неуютные времена: тот же «Маленький принц» — в 1942-м, в чужом для Экзюпери Нью-Йорке, куда его выперла война.

И по картинкам. Лет двадцать назад киевский художник Тиберий Сильваши пустил магическую фразу: «Пока в Киеве есть «Инфанта», она создает такое поле, что невозможно писать плохо». Как ты будешь писать плохо, когда вон она, «Инфанта», поди на Репина, ныне Терещенковскую, посмотри. Хотя, как вы понимаете, пишут плохо, еще как пишут. Богдан Иванович Ханенко купил веласкесову «Инфанту» в 1912-м на аукционе в Германии. Ревнивые испанцы нашу «Инфанту» не признают, ну и Бог с ними, нам она очень нравится, а главное, создает поле. И кто же, кто создает это поле? Семилетняя девочка, инфанта Маргарита.

Есть в Киеве еще один талисман — «Девочка на фоне персидского ковра». Братья-художники, когда работа не ладится, бросают все и едут на ту же Терещенковскую, только уж в соседний Музей русского искусства, срочно посмотреть Девочку, лучше потихоньку коснуться.

Пока в Киеве есть «Инфанта», она создает такое поле, что просто нельзя писать плохо

Врубель приехал в Киев еще студентом расписывать Кирилловскую церковь. Денег вечно не хватало, и он стал постоянным клиентом ломбарда на углу Крещатика и Фундуклеевской. Дочь владельца ломбарда решил и написать, чтоб одним ударом развязаться со всеми проблемами. Предлагал этому олуху портрет дочери за 200 ре — тот отказался. Представляете?! Иван Николаевич Ханенко купил за 300. Врубель очень любил эту свою Девочку и, вообще, киевский период считал лучшим в жизни. В не таком уж плохом городе живем. И Девочки нас хранят.