Киев богат не только полуторатысячелетней историей, но и рождением на своей земле великого множества гениев. Автор «Мастера и Маргариты» Михаил Булгаков и создатель «Черного квадрата» Казимир Малевич, авиаконструктор Игорь Сикорский и религиозный философ Николай Бердяев, певец и эстрадный артист Александр Вертинский и выдающийся пианист Владимир Горовиц, революционер в области балета Вацлав Нижинский…

Он, наверное, мог бы родиться в любом другом городе, поскольку родители — профессиональные танцовщики — вели кочевой образ жизни. Но, как известно, случайностей не бывает. Трое детей четы Нижинских танцевать начали раньше, чем уверенно ходить. Вацлав был средним из них, однако судьба распорядилась, чтобы именно ему досталось «гениальное первенство». Для этого в нем сошлось все: упорство отца, трудолюбие матери и идеальные для балета физические данные. Существенным дополнением стали врожденное чувство прекрасного, утонченность мировосприятия и необычайно бурная фантазия.

Так сталось, что однажды отец покинул семью. Мать с детьми осела в Петербурге со вполне определенной целью: дать им хорошее образование. Юного Вацлава благодаря его особенной природной «прыгучести» приняли в Императорское балетное училище.

Воспитанники заведения становились частью царского окружения. Их в течение восьми лет обучали лучшие педагоги. Соискатели, проявившие особую одаренность, по завершении учебы автоматически становились артистами балета Мариинского театра. Такая участь постигла и Вацлава Нижинского.

Он удачно дебютировал в балетных сценах оперы Вольфганга Амадея Моцарта «Дон Жуан» и вскоре стал получать ведущие танцевальные партии, выступая партнером прима-балерин: Матильды Кшесинской, Ольги Преображенской, Анны Павловой, Тамары Красавиной. Избалованная петербургская публика смотрела затаив дыхание, как юный солист «парил», едва касаясь земли, и исполнял самые технически сложные пируэты без видимых усилий.

Гастролируя во многих странах, из изящного, технически совершенного танцовщика классического репертуара, достигшего успеха благодаря природной грации и легкости, Вацлав неуклонно превращался в революционера-новатора балета, постепенно отказываясь от его канонов.

Нижинский заявил о себе на весь мир в парижских «Сезонах» Дягилева, с непревзойденным мастерством раскрывая сценические образы гораздо глубже поставленной задачи, что поражало самых опытных хореографов. Летом 1911 года танцовщик впервые попробовал себя в качестве балетмейстера, сформулировав долго вынашиваемые идеи в хореографической поэме «Послеполуденный отдых фавна» на музыку Клода Дебюсси.

Хореография XIX века находилась под сильным влиянием греко-римского наследия и потому драматическая часть балета была отдана артистам пантомимы, в то время как балерины танцевали, не играя, а их партнеры служили исключительно «подпорками» во время особо сложных па. Танцоры стремились лишь к совершенствованию движений в отрыве от идеи спектакля, декораций и костюмов. Целью же Нижинского стало соединить актерскую драматургию и танец. Ему была очевидна необходимость раскрыть суть, содержание балета посредством танца, как писатель выражает их посредством слов, а музыкант — в мелодии.

О том, что киевляне никогда не были равнодушны к танцам, свидетельствуют даже фрески Софийского собора, датируемые XI столетием.

Нижинский первым сделал решительный шаг, отказавшись от грациозности, плавности классической техники. Он стал сознательно использовать неподвижность как театральную паузу, понимая, что именно она зачастую способна акцентировать движение лучше, чем само движение. В день парижской премьеры поставленного им «Фавна» зрители взирали на действо недвижно, ошеломленные до состояния неспособности проявлять чувства. Но как только занавес опустился, началось невообразимое. Бешеные аплодисменты и свист смешались. И все-таки одобривших спектакль было большинство. На следующее утро в газете «Ле Матэн» появилась статья Огюста Родена. Знаменитый скульптор писал о Нижинском: «Интеллектуальность его искусства настолько богата и разнообразна, что приближается к гениальности»…

Затем, в сезоне 1913 года, настал черед «Весны священной» на музыку Игоря Стравинского и в декорациях Николая Рериха. Со сцены в зал ворвался языческий праздник заклинания весны. И вновь пуб­лика не выдержала энергетики: балет несколько раз прерывали, чтобы вывести неадекватных зрителей. Но все до единого понимали, что это было рождение славы Вацлава Нижинского. К сожалению, не столько прижизненной, сколько посмертной.

Когда-то Анна Ахматова в разговоре с Фаиной Раневской сказала: «Вам, Фаиночка, одиннадцать лет и никогда не будет двенадцать, а Пастернаку всего четыре годика». Фразу поэта о поэте не стоит воспринимать буквально. Но с фотографий Бориса Пастернака не стереть его особенный взгляд — не то испуганного, не то обиженного ребенка.

«Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку».
Б. Пастернак, «Гамлет»

Поэт рождается не в первом крике, не в первом стихе, но в первой боли. И только тогда становится совершеннолетним, когда каждая строчка его понесет в себе эту боль, смущая ею сердца и души, взрывая самые инертные сознания, будучи революционной в своей новизне, искренности и единственности. Истинный Поэт — «вечное дитя». Даже в сетке морщин и густо выбеленный сединой. До такой степени восприимчива, любознательна и ранима вся его сущность.

В семье Пастернака отец — художник, мама — пианистка. Казалось бы — творческий путь определен с рождения. Если бы в жизни все было так просто. Борис и художественные азы постиг. И настолько сильно увлекся музыкой, особенно под влиянием обожаемого учителя А. Н. Скрябина, что подумывал стать композитором…

Юность переменчива, словно весенний ветер, и ее максимализм неизмерим никакой мерой. Пастернака удручало отсутствие у него абсолютного слуха. И вчерашний романтичный гимназист неожи­данно для всех поступает на юридический факультет Московского университета, а через год… переводится на философское отделение исторического факультета.

В жизни странности есть — случайностей нет. Однажды Борис неловко упал с лошади и сломал ногу, которая впоследствии неправильно срослась. Это, как заметил он сам, «освободило» его от участия в двух войнах — Первой мировой и гражданской.

От революции не могло освободить ничто. Можно было, конечно, эмигрировать вместе с родителями в Германию или еще куда-то. Но мятежной и ищущей душе вслед за композитором и философом явился Поэт.

«На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси».
Б. Пастернак, «Гамлет»

Борис Пастернак — самый «классический» из поэтов Серебряного века, признанный всеми и вся, один из «Великой четверки» — Ахматова-Мандельштам-Цветаева-Пастернак — стал превозносим чуть ли не с первого стихотворения. Хотя сам он очень не любил быть «на виду». Удивительно? Нисколько. Если знать хотя бы одно определение, которое поэт дал своей жизненной позиции: «Я не хочу лезть в драку, я хочу писать стихи».

Поражает другое. Пастернак не был заангажирован ни революционным процессом, ни советской властью. У него нет произведений, превозносящих коммунистические идеи и вождей переворота 1917 года. В то же время — особенно после смерти Маяковского — его «негласно», как все тогда и происходило, провозглашают «первым поэтом» Страны Советов. Даже отправляют представлять ее в Париже на антифашистском съезде.

«Все мы стали людьм и настолько, насколько научились любить и понимать других». Борис Пастернак

И уж вовсе заводит в тупик тот факт, что в разгар жестоких сталинских репрессий «вождь всех времен и народов» собственноручно вычеркнул Бориса Пастернака из списков людей, арест которых намечался, со словами: «Не трогайте этого небожителя».

К «революционным», наверное, можно было бы отнести поэму Бориса Леонидовича «1905» о первой из российских революций, спровоцированной расстрелом мирного шествия в Петербурге 9 января означенного года, названным впоследствии Кровавым воскресеньем. Можно было бы — если не читать поэму…

Борис Пастернак на протяжении всего свое­го творчества находился в борьбе с самим собой. Не стала исключением и история с «1905». Ее высоко оценил Максим Горький, и автор был несказанно рад этому. Но позже глубоко разочаровался в своем творении, назвав его «сделкой с совестью». Как никогда не простил себе того, что вместе с другими не сгинул в сталинских лагерях, что не сумел защитить погибших друзей, что «всю жизнь писал не то и не так». Из этой душевной маеты, по сути, и выросло главное произведение Пастернака, каким он и сам его считал, — роман «Доктор Живаго».

«Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь».
Б. Пастернак, «Гамлет»

Как его только не называли: «сенсация века», «роман, который убил своего автора», «гениальная неудача», «символизм после символизма», ­«злобный пасквиль на социалистическую действительность»… Пастернак называл роман «сказкой».

Что же это было и есть на самом деле? Проза гениального поэта, чуть ли не единственного, кого миновала «сталинская мясорубка». Текст в шестьсот страниц, написанию которого автор посвятил десять лет жизни. Книга, которая не могла не появиться, ибо русскую историю первой трети ХХ века кто-то должен был осмыслить с позиций символизма, проя­вив внимание не к событиям, а к их первопричинам, с учетом всего, к чему эти события привели. Произведение, раскритикованное «вдоль и поперек» большинством коллег-литераторов, поскольку не укладывалось ни в какие литературные каноны. Самое главное — роман, изданный и мгновенно ставший бестселлером за рубежом, был запрещен в СССР.

Сегодня объяснение выглядит просто: Пастернак писал правду, ту, что видел и пережил сам. С одним «но»: его главный герой Юрий Живаго жил не так, как сам автор, а как Пастернак хотел бы прожить. Книга написана не о людях и событиях, а о тех силах, которые управляли и людьми и событиями. «Доктор Живаго» — притча, полная метафор. Частная логика биографии поэта организует реальность ради того, чтобы на свет появились шедевры, — единственное оправдание эпохи. Эта мистическая мысль выглядит приблизительно так: вся русская революция затеялась для того, что Юрия Живаго надо было свести с Ларой, чтобы осуществилось чудо их уединенной любви в Варыкине, чтобы написаны были «Зимняя ночь», «Свидание», «Рождественская звезда» и все остальное поэтическое наследие романа. Не человек служит эпохе — эпоха развертывается так, чтобы человек осуществил себя с наибольшей выразительностью и свободой.

«Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти».
Б. Пастернак «Гамлет»

Почти все исследователи и многие современники задаются вопросом: почему Пастернак, уцелев в тридцатые годы, был затравлен в пятидесятые? Ответ, возможно, такой: Сталин ценил и уважал цельные натуры, которым сам давал такое определение. Жизнь Пастернаку спасла именно его «прямолинейность» и бескомпромиссность в глазах вождя.

Что происходило в пятидесятые? Хрущевская оттепель, парадокс которой заключался в том, что для творческих личностей она представляла большую угрозу в отличие от серости, конформистов и приспособленцев с фигой в кармане. Честность не поощрялась. Автора, без благословения партийной верхушки напечатавшего роман за границей, заимевшего притом оглушительный успех и осмелившегося получить Нобелевскую премию, простить было невозможно. Печатать книгу «вдогонку за загнивающим Западом» — значило признать за социалистическим строем поражение. Потому поступило указание: немедля стереть «грязного провокатора» и его произведение с безукоризненного лика «лучшего из государств». Повсеместно и единогласно серость проскандировала: «Не читал, но осуждаю»…

P. S. После смерти Бориса Пастернака, очень скоро последовавшей за организованной травлей поэта, бывший в ту пору у власти Н. С. Хрущев все-таки прочел опальный роман и… не нашел в нем ничего антисоветского.

«Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты».
Б. Пастернак, «Гефсиманский сад»

Вез как-то петербуржский извозчик седока по Невскому, увидел шедшего навстречу человека и шляпу перед ним снял. Пассажир поинтересовался, что за человек пошел, и в ответ услышал: «Господин Менделеев — чемоданных дел мастер». Ему ли было знать о гениальности ученого, равного великому Леонардо да Винчи.

Ученый-энциклопедист, химик, физик, метролог, экономист, технолог, геолог, метеоролог, педагог, воздухоплаватель, приборострои­тель… да и чемоданных дел мастер — все это один и тот же человек Дмитрий Иванович Менделеев.

Он был профессором Санкт-Петербургского университета, членом-коррес­пондентом Императорской Академии наук, действительным и почетным членом практически всех университетов и ученых обществ Европы и многих — США. Но более всего известно его поистине революционное открытие — Периодический закон химических элементов, ставший одним из фундаментальных в есте­ствознании.

Семья Менделеевых, в которой появился на свет будущий ученый, проживала в сибирском городе Тобольске. Отец занимал должность директора училищ и гимназий. Дмитрий был последним, семнадцатым (!!!) ребенком. Интерес к науке проявил в юношестве, во время учебы на физико-математическом факультете Главного педагогического института в Петербурге, который окончил с золотой медалью. Далее — преподавал в гимназиях и продолжил образование. Став доцентом, получил право на двухгодичную стажировку в Германии, в университете Гейдель­берга, собравшем в своих стенах многих известных ученых того времени.

По возвращении в Петербург Д. И. Менделеев читал в университете лекции по органической химии — науке, о которой сам написал и выпустил учебник. В 1864 году ученый был избран профессором Петербургского технологического института, где через год, защитив диссертацию «О соединениях спирта с водой», стал «отцом русской водки» и доктором химических наук.

Наступил самый плодотворный период в его жизни. Расположив химические элементы в порядке возрастания их атомного веса, Менделеев заметил закономерность изменения их свойств, и в 1869 году опубликовал Периодический закон химических элементов, названный впоследствии его именем.

Немногим позже, в Клину, Дмитрий Иванович поднимался в небо на воздушном шаре, чтобы наблюдать солнечное затмение, произвести ряд научных опытов и измерений. Международный комитет по аэронавтике в Париже за этот полет удостоил ученого медали французской Академии аэростатической метеорологии.

Д. И. Менделеев создал проект первого арктического экспедиционного ледокола «Ермак», разработав высокоширотный морской путь, подразумевавший прохождение судов вблизи Северного полюса. Теме освоения Крайнего Севера он посвятил 36 своих работ.

Научные интересы и контакты Дмитрия Ивановича были очень широки, он совершил множество поездок и путешествий. Посещал сотни заводов и фабрик, университетов, институтов и научных обществ. Встречался, полемизировал и просто делился своими мыслями с учеными и художниками, крестьянами и предпринимателями, рабочими и мастерами, литераторами и государственными деятелями. Сделал множество фотографий, приобрел массу книг и репродукций. Сохранившаяся библиотека ученого включает около 20 тысяч изданий. Собрание его научных работ составляет 25 томов.

Менделеев сочетал в себе качества гениального мыслителя и простого мастерового. Например, свое хобби — делать чемоданы — он приобрел в период невольного бездействия в Симферополе, ввиду Крымской войны и закрытия гимназии, где он в ту пору преподавал. Безделья не выносил.

«Сжигать нефть —все равно что топить печку ассигнациями».
Дмитрий Менделеев

Ученый ратовал за укрепление промышленности России, указывал на целесообразность беспрепятственного включения иностранных инвестиций в процесс ее развития, отмечал необходимость национализации жизненно важных экономических составляющих и потребность в создании серьезной системы образования.

Благодаря трудам и стараниям Менделеева в России был принят закон «О мерах и весах». Дмитрию Ивановичу также принадлежит изобретение бездымного пороха, которое российское государство, увы, не успело вовремя запатентовать, и право на открытие «уплыло» за границу к Альфреду Нобелю.

Кстати, небезызвестен затяжной конфликт между Д. И. Менделеевым и братьями Нобелями, которые, пользуясь непростой ситуацией в нефтяной промышленности, стремились к монополии на бакинскую нефть. И хотя иностранные ученые высоко ценили вклад Менделеева в науку и трижды выдвигали его на Нобелевскую премию, великому революционеру от науки она так никогда и не была присуждена.

Меньше государство — больше свободы

Мало кому известно, что в мире существуют тысячи микрогосударств, которые даже не нанесены на карту. Княжество Силенд находится на заброшенной морской платформе британских сил ВМФ времен Второй мировой войны. Королевство Бермания «расположено» в США. У него нет территории, зато оно имеет собственную валюту. Государство Фрестония было создано в 1977 году скваттерами, поселившимися в заброшенных домах Лондона. Империю Атлантиум создали трое жителей Сиднея, решившие провозгласить независимость от Австралии. Граждане империи — около 1000 человек, проживающие в 90 странах мира, — используют свой календарь, ведущий отсчет с последнего ледникового периода. Согласно их летоисчислению, на дворе 10 527 год.

Канцерогены Ада

Черти, подкидывающие дрова под котел с грешниками, позавидовали бы жару горящих покрышек, да и черный дым резины, вызывающий скорый рак легких, был бы для них «саме то». Люди творческие и не кровожадные придумали использовать отслужившие свой срок «шузы» железных коней себе в радость, на пользу здоровью и для услады глаз. Фантазия любителей хендмейда, выбравших в качестве материала старые автомобильные шины, настолько безудержна, что превращает «утиль» в роскошных грациозных лебедей, ярких веселых попугаев, забавных жирафов, сказочных драконов, садовую мебель, в бассейны и многое другое. Такие поделки становятся участниками международных выставок. Украинская «экспозиция» покрышек во многих городах пока вызывает только страх.

Истоки украинского упорства

Киевского князя Владимира склоняли к разным верам. Он был женолюбом и тяготился этим, поэтому мусульмане завлекали его в свои сети разрешенным многоженством. Но на запрет есть свинину и пить вино князь, как истинно русский человек, ответил: «Питие есть веселие на Руси. Без него никак нельзя». Хазары предлагали иудейскую веру, но князя повергло в шок обрезание. Немцы расхваливали католицизм, однако вольнолюбивое Красное Солнышко не захотело подчиняться власти Папы Римского. Греки превзошли своих конкурентов и растопили сердце Владимира рассказами о Христе и его заповедях, о постах, чревоугодии и виночерпии, о храмах в золоте с тысячами свечей и песнопениями богослужений. «Любо!» — сказал князь и решил крестить Русь.

Ничто не ново под Луной. Земной шар постоянно сотрясают революции по одним и тем же сценариям. Каждый раз светлые и благородные намерения бунтарей приносят на улицы грабежи, экспроприацию бизнеса, вседозволенность, тысячи единиц оружия и полную безысходность…

Как журавли, сбиваясь в клинья, тысячи лучших представителей страны со слезами на глазах покидают ее, без надежды вернуться. Не смею сравнивать созданные мной драгоценные украшения с гениальными произведениями ювелирного искусства Карла Фаберже или Иеронима Позье, но и их, очевидно, постигла участь плавильной печи. «Ограб­ление века», как окрестили журналисты разбой в магазине Graff, унесло мое любимое кольцо с редким изумрудом. Молю Бога, чтобы остатки разума воров, не понимающих, на что они положили глаз и осквернили своими грязными лапами, не погубили его и оно через десятки лет всплыло на аукционе как «кольцо с историей».