«Часы Urwerk являются уникальными, потому что каждая из моделей требует оригинального подхода к ее концепции. Это то, что делает их редкими и ценными. Прежде всего, я хочу раздвинуть границы традиционного часового дела» — потомственный швейцарский часовщик Феликс Баумгартнер, владелец независимой часовой компании Urwerk.
Platinum: Феликс, когда Вы были ребенком, кем мечтали стать?
Феликс Баумгартнер: Я видел себя в капитанской рубке «Наутилуса», командиром подводного корабля, похожим на героя Жюля Верна. Я был готов противостоять любым штормам и ощущал «разочарованность» от суеты земной жизни.
Pl.: Значит, корпус часового механизма стал для Вас «Наутилусом»?
Ф. Б.: Это не означает, что мои мечты сузились до мира микромеханики. Судьба стать часовщиком была предопределена семейными традициями — я сын и внук часовщика. Часы удивительных форм и функций окружали меня в доме с колыбели. Мама рассказывала, что как только я научился держать карандаш, то начал разрисовывать спинку кроватки циферблатами. Я был «инфицирован» часами с раннего детства.
Pl.: Есть ли в Вашем творчестве обязательные и оттого рутинные операции, которые Вы делаете по необходимости?
Ф. Б.: Я не нахожу ничего более увлекательным и, еще более, печальным, чем пытаться приспособить деталь часов, которая находится не на своем месте. Понимаю, что часто теряю время, склонившись над верстаком, пытаясь выяснить, «почему и как», не желая признать свое поражение, а когда вдруг появляется решение, я ощущаю минуты чистого удовольствия.
Pl.: Молодые и резвые часовщики мечтают сразу создавать часы с усложнениями. Чего в этом больше — тщеславия или уверенности в своих силах?
Ф. Б.: Часовое искусство скорее эволюционно, чем двигается революциями. Нужно вначале научиться ходить, прежде чем приступить к рекордам в беге. Это, на мой взгляд, справедливо во всех профессиях. Революции в творчестве не могут возникать на пустом месте, а должны быть естественным продолжением суммы полученных знаний и приобретенного мастерства.
Pl.: Как родился Urwerk?
Ф. Б.: Я капитан-одиночка, не могу подчиняться коллективному творчеству, всегда стремился к независимости. Скульптура, в которой голову делает один мастер, а тело и руки — другие, никогда не станет произведением искусства.
Pl.: Как вы оцениваете часовую промышленность сегодня?
Ф. Б.: Я вижу в ней изменения, способные пошатнуть традиционные швейцарские ценности, нарастающую «новую волну», которая во французском кинематографе смела каноны классики. Предсказывать, как дело пойдет дальше, не берусь, но вижу возрастающий интерес к авторским часам независимых часовщиков.
Pl.: Чего в этом процессе больше — разрушения или созидания?
Ф. Б.: Если к созданию часов подходить с душой и рвением, не придавая преобладающего значения материальной стороне дела, то, безусловно, это положительно. С другой стороны, чтобы войти в этот бизнес и плодотворно развиваться, нужны большие финансовые затраты, поэтому все дело в балансе, который уловить нелегко.
Pl.: Оценивая инновации в часовом искусстве, часто думаете и говорите о них, как об
«изобретении колеса»?
Ф. Б.: Сама по себе тенденция изобрести новое — замечательна и благотворна. Главное здесь — уметь передать в новинке свою авторскую сущность, чтобы невозможно было перепутать часы одного мастера с другим. Судьями в этом деле могут быть только покупатели.
Часы Urwerk, UR-210
Механизм: калибр 7.10, автоподзавод, запас хода 39 часов
Функции: «блуждающий» указатель часа, трехмерная минутная стрелка, индикатор запаса хода, индикатор эффективности завода
Корпус: сталь/титан, размер 43,8х53,6 мм, толщина 17,8 мм, указатели часов, минут и метки с люминесцентным покрытием, сапфировое стекло, водонепроницаемость 30 м
Ремешок: кожа крокодила.
