Охота на зайчиков уничтожает зайчиков, которых и так мало осталось. Охота за картинами создает музеи, в которые ходят наши дети. Да и мы иногда заглянем — с перепою или в поис­ках смысла жизни, что почти одно и то же.

В этом тяжелом случае ноги сами меня ведут на Терещенковскую — в Музей Варвары и Богдана Ханенко. Смотрю там только одну картину — «Инфанту Маргариту» Веласкеса, и опять хочется жить и строить. Она — невыразимо прекрасна, моя Инфанта, но это уже личное. Спрячусь за цитатой. Ее как-то обронил киевский художник Тиберий Сильваши: «Пока в Киеве есть Инфанта, она создает такое поле, что просто нельзя писать плохо». Многие киевские сумасшедшие, т. е. художники, в это верят.
Привезли Инфанточку к нам в февральскую стужу 1912 года — испанскую-то девочку! Богдан Иванович Ханенко купил ее на аукционе в Гамбурге и в обстановке строжайшей секретности привез в Киев. Пишут буднично так: купил по случаю. Да он за такими случаями годами гонялся! У него по всей Европе была сеть агентов‑консультантов.

Богдан Иванович был тот еще романтик: разослал приглашения, накрыл шикарный стол и в самый кульминационный момент собственной ручкой отдернул занавес. Все ахнули. Ахают, как видите, по сей день. Вот это охота! Сейчас такая сеть агентов‑консультантов, насколько я могу судить, у Игоря Воронова. Его страсть — скульптура. И он развернул по всему миру настоящую охоту за работами самых известных скульпторов XX века. Многие были, наверное, прошедшей весной на выставке «100 шедевров мировой скульптуры XX века» в Мыстецьком Арсенале: там вам и Роден, и Мур, и Архипенко! А помните, пару лет назад он же выставил на Скульптурном салоне… 74 скульптуры Дега? Это ж надо было найти, купить, привезти, решить вопросы с таможней — сами знаете, как их решать. Некоторые злопыхают: мол, отливки. После смерти автора у нас, что бы кто ни делал, будут злопыхать. А вы представьте: скоро Воронов откроет свой музей (а он собирается) и Ваш ребенок сможет погладить Родена?

Охота на зайчиков уничтожает зайчиков. Охота за картинами создает музеи

Девушек, которые целенаправленно соблазняют мужчин, принято называть охотницами. Я категорически не согласна.

Охота — это когда один наживается, а второй погибает. А ситуацию, в которой жертва выигрывает даже больше, чем сама охотница, этим словом язык не поворачивается назвать. Какая же тут охота? Это не примитивная охота и даже не огородничество, относящееся ко второй ступени развития общества, это третья, самая высокая, ступень эволюции — скотоводство и земледелие.
Как настоящий земледелец, женщина готовит почву для будущих отношений с мужчиной. Чем добротнее она вспашет, удобрит и засеет, тем богаче соберет урожай. С шальной удачей: стрельнула глазами — сорвала куш — это не имеет ничего общего. Каждый садовод знает: чтобы всю жизнь собирать яблоки в своем саду, ему придется долго искать, дорого покупать и хлопотно высаживать рассаду. Просто бросить в землю огрызок и ждать, что их него вырастет дерево, — бессмысленно. Так родится разве что горькая мелкая дичка. Стоящие плоды дают только правильные саженцы. Садовод должен будет заботиться, чтобы каждый саженец прижился. А потом еще десять лет ждать, пока деревья подрастут и начнут плодоносить.

И спрашивается, кому лучше живется: бесхозным деревьям в чистом поле или деревьям в саду, которые регулярно подстригают, белят, защищают от морозов и голодных зайцев, опрыскивают от жучков, прививают от болезней и от которых отгоняют ворон? С соблазнительницей мужчина счастлив: с ней он самый умный, самый успешный и самый красивый — а это дорого стоит.
Женщина-соблазнительница не просто фермер — она ученый-селекцио­нер. С ней мужчина год от года становится лучше, как с каждым поколе­нием становятся все более молочными, мясными, плодовитыми и выносливыми коровы в руках умелого зоолога. С такой женщиной мужчина и зарабатывает больше, и живет лучше: строит по-настоящему удобный дом, покупает действительно просторную яхту, он лучше питается и приличнее одевается. Наконец, у него рождаются очень красивые дети.
Быть двигателем мужской эволюции — важный и почетный труд. Нет ничего постыдного в том, что на труд в офисе у такой женщины не остается сил и времени.

Как настоящий земледелец, женщина готовит почву для будущих отношений
с мужчиной

Конечно, вы вспомните этот старый анекдот. Про чукчу, который приехал в столицу. Он осмат­ривал город, катаясь на такси, и надоедал водителю глупыми расспросами. Таксист, чтобы отвязаться, пошутил, назвав руль «ружьем». Охотник-чукча принял шутку за чистую монету. Смешное начинается тогда, когда чукча журит водителя: плохой, мол, из тебя охотник — стреляешь плохо. Если бы чукча вовремя дверь не приоткрыл — улизнула бы старушка…

Теперь вы наверняка вспомнили этот «бородатый» анекдот. А я его и не забывал. Я постоянно вспоминаю северного охотника и представляю себе его хитрый раскосый прищур. Как только кто-нибудь из седых генералов любовного фронта начинает лениво перечислять свои амурные победы, чукча всплывает перед моими глазами. Конечно, мужчины — в душе охотники. Они ценят свои трофеи и держат порох сухим. Ветераны-охотники похожи на асов‑летчиков из фильмов. Сидят в тени, показывают друг другу пальцами, как заходили в хвост врагу и в конце концов завалили его. И выпивают свои законные полтораста. Молодые охотники резвее. Они украшают себя боевыми тату и рвутся «в пампасы». Все — и старые асы, и молодые орлята — верят, что они прямые потомки тех дикарей, которые голышом бегали за мамонтами.

Охота на самку человека — основной спорт для современного мужчины. Этому занятию он уделяет уйму времени. Имеет для такой охоты особую одежду. Обзаводится, по возможности, специальным автомобилем. Чтобы приманить добычу, не спугнуть ее, пользуется ароматами-парфюмами. Трени­рует мускулы, закаляет выносливость и выдержку. Тратит на это хобби кучу денег и нервов. И главное: как настоящему охотнику, само «мясо» ему не нужно. Ему нужен азарт и адреналин, погоня, чувство власти над загнанной добычей. И все такое. Чукчи, одним словом.

На самом деле все обстоит, мягко говоря, иначе. Китаец Лао Цзы поучал охотников: «Кто хочет охотиться на оленя, должен подойти к оленю». Заметьте: олень может испугаться и убежать. А та «дичь», на которую типа «охотятся» мужчины, ведет-то себя на первый взгляд странно. Она не то что не убегает, она сама подманивает «охотника». С любопытством заглядывает в расставленные «капканы». Охотно бежит навстречу на призыв «манка». Гибели, что ли, своей ищет, глупая? Не понимает разве, что охотятся на нее?!

Но все с леденящей мужскую душу простотой встанет на свои места. Смотрите: мужчина действительно не знает, что делать с «добычей» от любовной охоты, когда «гон» закончен. Кроме азарта, игры, крови и безуспешной мольбы о пощаде неумолимому «охотнику» ничего и не нужно. А вот женщины не таковы. После того, как охота завершена и добыча в силках, оказывается, что… Она прекрасно знает, что делать со своим победителем. Ей нужны и его шкура, и его кости, и его время! Его сердце, печень и мозги — теперь ее собственность. На все, что до охоты принадлежало ему одному, теперь претендует она. Действительно: «Горе победителю!» Я утверждаю — это они охотятся на нас. И к этой охоте они готовы давным-давно, с детства. Они лучше обучены и экипированы. Они неутомимы и изобретательны.
Опасная и хитрая дичь, эти женщины! Но как вкусны они, однако…
Так что — хорошей охоты всем!

Бутик элитного декора Antonovich Home открыл шоу-рум в киевском ТЦ «Домосфера» и уже в первые месяцы существования завоевал популярность среди ценителей изысканного интерьера.

Бесконечность выбора — определение, наи­лучшим образом хара­ктеризующее шоу-рум Antonovich Home, киевский филиал дизайн-студии украинского архитектора Екатерины Антонович. В бутике трудится команда лучших декораторов, художников, скульпторов и архитекторов. Здесь можно заказать все необходимое для создания красивого дома, начиная c 3D-визуализации до грандиозного строительства и комплектации «под ключ». Роскошные интерье­ры с учетом последних трендов отвечают высочайшему мировому уровню. В шоу-руме есть огромный выбор самых модных предметов дизайна и декора от престижных производителей Европы и других стран. Среди них элитные ткани, эксклюзивные мягкие панели, авторские люстры и лепнина, резной декор, мебель класса люкс, скульптуры, кованые изделия и многое другое.
Обустройство дома или офиса обычно требует множества усилий, забот и специальных знаний. Бутик Antonovich Home был создан, чтобы каждый легко осуществил свою мечту о красивом доме.

Почти 190 лет фаянс Gien, выпускаемый на маленькой фабрике в долине реки Луары, известен своим превосходным качеством. В свою очередь регион Солонь к югу от Парижа, где расположен город Жьен, богат лесами и болотами с прекрасными охотничьими угодьями. Представленная коллекция так и называется — Sologne, но во всем мире, куда экспортируется знаменитый фаянс, ее именуют просто — «Охота».

В 1989 году бренд Gien наряду с Chanel, Her­mes, Saint Louis, Cartier, Baccarat стал членом Комитета Кольбера, который объединяет французские компании, представляющие индуст­рию роскоши и олицетворяющие французский стиль жизни.
Gien знаменит как своими фаян­совыми сервизами, выполненными в традициях Руанской и Дельфтской росписи, так и современными декорами от ведущих французских дизайнеров — Изабель де Боршгрейв, Андре Путман, Клер Баслер.

Дизайн коллекции Sologne чрезвычайно элегантный и изображает представителей местной фау­ны. Автор коллекции — художник-натуралист Эстель Реботтаро. Ее оригинальный стиль рисунка завораживает любителей природы. Среди листвы притаился заяц, кролик смотрит лукавым взглядом, пара бекасов радует своим оперением, утки мирно плавают по глади озера, охотничьи собаки замерли в настороженной позе. Зритель наб­людает за этими картинами, находясь как бы на авансцене, незаметный, в полном слиянии с природой. Вся продукция фабрики расписывается вручную, причем, как было сказано выше, на компанию рабо­тают лучшие художники Франции, что гаранти­рует эксклюзивность и изысканность дизайна, поэтому каждая тарелка, чашка, ваза или супница становится единственным произведением высокого прикладного искусства. Престиж и превосходное качест­во тонкого фаянса Gien делают его демократичнее фарфора, что подтверждается неуклонно растущим спросом и широкой популярностью.

Это цитата из уникального «Урядника сокольничьего пути», уникально-поэтично выписанного царем Алексеем Михайловичем. Батюшка-царь Москвы не любили, жили в Коломенском и всем государственным делам предпочитали охоту, особенно соколиную. Вот даже книгу о соколиной охоте сподобились написать.
какую книгу — поэму!

Лет через двести его потомок Александр III (на которого так неудачно покушался старший брат В. И. Ленина), сам большой охотник, распорядился собрать и издать историю «царской охоты». Нашелся бравый полковник, герой Шипки, Николай Иванович Кутепов, который жизнь положил на основательнейшую подготовку и издание четырехтомной «Великокняжеской, царской и императорской охоты на Руси» 1896–1911 гг. в шикарном «полу­кожаном» переплете с золотым тиснением. Полковнику за нее высочайшим указом генерала дали. Тоже — та еще поэма, не случайно за ней по сей день гоняются букинисты. Художниками поэмы выступили Илья Ефимович Репин, Василий Иванович Суриков, Валентин Александрович Серов etc, etc. — весь цвет российской живописи. Особенно отличился младшенький — Серов. У него там и Петр I на псовой, и Екатерина II на соколиной — любили Валентин Александрович это дело. А главное — Серов, как никто, умел передать дух, музыку времени. На его часто репродуцируе­мую темперу из Русского музея «Петр II и цесаревна Елизавета на псовой охоте» нельзя смотреть без волнения. Молодые, красивые Петр и цесаревна вихрем вылетают из какого-то сельца, борзые стелятся, вытянувшись в лете, шапки с оторопелых крестьян вон летят. И правил-то Петр всего три года, и свершить ничего не свершил, умер, болезный, в 14, а вон, на картинке остался символом молодости, удали молодецкой. Охота — она для чего? Для удали молодецкой! Не случайно стольники вышеупомянутого Алексея Михайловича ради удали и чтоб потешить царя-батюшку с одним ножиком-засапожником на медведя выходили.

А как братья-марокканцы еще совсем недавно, во времена Дела­круа, на львов с копьями! Господин Эжен Делакруа после оглушительного успеха своей «Свободы на баррикадах» 1830 года был назначен в дипломатическую миссию Франции в Марокко и Алжире. Франция осваивалась в будущих колониях, и первый художник должен был ab ovo запечатлеть всю мудрость галльской дипломатии. Художник (как все хорошие художники) оказался плохим запечатлевателем, в основном шлялся по сомнительным притонам, пристрастился к опиуму и гашишу, оставил целую серию восхитительных «одалисок» (это надо видеть!). От одалисок вырывался в пустыню — порисовать знаменитые львиные охоты. Марокканцы, как масаи, охотились на львов без огнестрела: загоняли на лошадях — и копьями, копьями! Делакруа оставил целую вереницу лихих охот: бурных, клубящихся схваток, где смешались в кучу кони, люди и львы, яростно их грызущие. Одалиски и львиные охоты — все остальное у Делакруа какое-то надуманное, сложносочиненное. Де­ла­круа очень любили художники-революционеры конца XIX века, сбрасывавшие всех предшественников с парохода современности. В нем они чувствовали своего.

Художники конца XX века (не только наши) очень любили Андрея Тарковского. И не только за то, что он снял, может быть, лучший фильм о художниках — «Андрей Рублев». Он думал, ощущал мир, как художник. Вспомните «Солярис»: во что там всматривается клон Хари — 19‑летняя Наталья Бондарчук? Всматривается, чтобы понять, что такое Земля, которую она никогда не видела. Она несколько минут завороженно рассматривает репродукцию «Охотников на снегу» Брейгеля. Черт знает когда (в 1565) написал этих своих охотников фламандский художник Питер Брейгель, а вышли они символом всея Земли. Камера Тарковского идет крупным планом, видишь белый снег, черных бредущих охотников, дымок из трубы, птиц, парящих над ними, — четыреста лет прошло, а ничего не изменилось. Снег также хрустит под ногами, дома тебя ждут с охоты, а вдали, на озере, катаются на коньках дети.
Эх, выпить рюмку хочется — вот так всегда с этой охотой. Дает ощущение полноты бытия.

Алексей Титаренко