Одна из первых красавиц советского кино, Зоя Федорова, возможно, так и осталась бы просто страницей в энциклопедии киноискусства, если бы не загадочные обстоятельства ее убийства, ставшие причиной одного из нераскрытых «преступлений века» и породившие столько слухов, что по ним пишут романы и снимают фильмы.
В юные годы об артистической карьере учетчица Госстраха Зоя Федорова не думала и лихо выплясывала на вечеринках с портвейном чарльстон, шимми и особенно любимый ею фокстрот, и задирала нос, когда слышала о себе: «Ну, артистка! Прямо, Мери Пикфорд!».
Но одно дело вечеринка в сельском клубе, когда все свои, другое – Москва! Вот и станцевала легкомысленная Зоенька сначала эротически-соблазнительный фокстрот с иностранцем, а затем и «кровавое танго» с Генрихом Ягодой, который карандашом на Деле ОГПУ за номером № 47268, открытом в производство от 14 июня 1927 г., написал, что дело это не пустяковое. В три часа подъехала черная машина к подъезду дома Федоровой, и загремела «под белы рученьки» двадцатилетняя простушка в жестокие жернова службы государственной безопасности. Партнером по танцам у Федоровой был некий военнослужащий Кирилл Прове, который, как достоверно было установлено, работал на английскую разведку. Более полугода во внутренней тюрьме ОГПУ Зою мучили ночными допросами, но какие государственные секреты могла знать служащая низшего звена Госстраха? Подписывала все протоколы допросов, почти ничего не соображая, скорее всего, «подмахнула» и документ о добровольном сотрудничестве с органами. На свободе, не зная, что за ней установлено наблюдение, и с подпиской о невыезде Федорова одумалась и на танцульки больше не ходила, а стала посещать кружок самодеятельности. Через 19 лет Федорова – самая популярная киноактриса советского кино. За фильмы «Музыкальная история», «Шахтеры», «Фронтовые подруги», «Великий гражданин», «Свадьба» и многие другие она стала дважды лауреатом Сталинской премии и была награждена орденом Трудового Красного знамени. О «происшествии в молодости» она совсем забыла и купалась в лучах пьянящей славы.
Забывчивость снова привела ее теперь уже в НКВД, в руки самого товарища Берия. И повод-то опять прежний – любовная связь с заместителем главы морской секции американской военной миссии Джексоном Тейтом. Берия мог делать все, что ему захочется, с любой понравившейся женщиной, в случае с Федоровой он для достижения своей цели помог освободить из лагеря ее отца, обвиненного по статье как враг народа, но Федорова лечь в постель с Берией не смогла. В результате мучительных 99 допросов, унижений и издевательств она подписала протокол с признанием своей вины, вот одна выдержка из него: «Мне трудно и стыдно, однако я обязана заявить, что в процессе ряда враждебных бесед я высказывала террористические намерения против Сталина, так как считала его основным виновником невыносимых условий жизни в Советском Союзе. В связи с этим против Сталина и иных руководителей ВКП (б) и советского правительства я высказывала гнусные клеветнические измышления – и в этом признаю себя виновной».
При обыске в квартире актрисы нашли пистолет системы Браунинг, подаренный Федоровой во время одного из концертов военным летчиком. Браунинг «прошел по делу» как оружие, приготовленное для убийства Сталина.
Вместо постели с Берией – девять лет лагерных нар. Дело Федоровой было настолько «серьезным», что на свободу она вышла только спустя два года после смерти «вождя всех народов». Война давно закончилась, отец ее дочери, названной в честь победы Викторией, вынужден был вернуться в США, и связь с ним, казалось, была потеряна окончательно. Лишь осенью 1973-го от Тейта пришло письмо с извинениями, что он невольно стал виновником страшной беды. Через два года Виктории удалось выехать в Америку на встречу с отцом, но домой она не возвратилась. К этому времени Федорова вернулась в профессию и много снималась в эпизодических ролях. Все время она мечтала навсегда уехать к дочери. После одной из поездок в США решила сделать это окончательно и, совершив беспредельную глупость, поделилась своими планами с подругами. А что знают двое, то знает и КГБ.
Этот период и стал основным в слухах о том, что Федорова, стремясь заработать на безбедную жизнь в Штатах, занялась скупкой и перепродажей за границу бриллиантов, предметов искусства и драгоценностей. Ее записная книжка содержала тысячи номеров телефонов с людьми, так или иначе связанными с бриллиантовой мафией. Говорили о чемодане, набитом бриллиантами, приготовленном к отъезду, объясняя, что именно поэтому Федорова никого не впускала в свою квартиру. Доступ к «официальным» кражам драгоценностей из музеев имели в то время только люди, приближенные к верхушке власти.
Партийные бонзы знали, во что вкладывать деньги – в золото и бриллианты, но сами были очень осторожны и привлекали к этому делу простых людей «вслепую». Тот, кому Федорова в тот роковой для нее день спокойно открыла дверь и впустила в свою квартиру, знал и боялся, что любая утечка информации за рубеж будет для «больших людей» катастрофой, поэтому и спустил курок, выстрелив в затылок.
«Бриллиантовая мафия» СССР состояла из жен и детей кремлевских деятелей
Кому предназначался последний звонок (Федорову нашли сидящей в кресле с телефонной трубкой в руке), неизвестно, но он хорошо знал, что этот «абонент» больше его беспокоить не будет. Возможно, что «бриллиантовая» версия убийства была всего лишь ложным следом, попыткой оградить всесильное ведомство КГБ от подозрений в своем участии в убийстве. Как бы там ни было, но ходят еще по земле люди, знающие всю правду об этом деле.