Любовь или антипатия к чужому городу почти всегда необъяснима. Сколько песен посвящено, например, Нью-Йорку или Москве, а ни одна толком не объясняет, чем же они хороши. То, что автор влюблен в город, — ясно, а почему именно — загадка. И это притом, что любовные стихотворения получаются, только если испытываешь искреннее чувство. И лишь в тот момент, когда чувство предельно обострено. Удивительно, но даже в этих обстоятельствах практически никто не может сформулировать, чем ему приглянулось место. Впрочем, редактор журнала «Коммерсантъ»-Weekend Маша Цуканова знает одно исключение.
Это Лондон. Помню, маленькая, я впервые приехала в Лондон из провинциального Брайтона, куда родители отправили меня подтягивать английский. «Какая красота, — разинула рот я, — везде огромные окна». Для страдающего клаустрофобией ребенка они даже снаружи казались воплощением уверенности и покоя. Годами позже я узнала, что гигантские дыры в стенах спасали хитрых лондонцев от налога на окна — инспекторы учитывали только количество окон в доме, но не их размер. Так созрел еще один довод — жители Лондона умны и находчивы.
Примечательно, что даже дети (вроде меня) и не привыкшие к обоснованной аргументации товарищи могут внятно сформулировать свои доводы в пользу Лондона. В одном из интервью баскетболист Андей Кириленко все не мог объяснить, за что любит юг Франции: «Вроде обычные деревушки, но все как-то душевно», а о Лондоне вдруг заговорил ясно и твердо: «Город сохранил старину, все постройки в одном стиле». Да, с красотой и аккуратностью Лондона не поспоришь, здесь не нужно ходить в художественную школу — улицы сами воспитывают вкус. Возможно, именно из-за них, а не из-за пройденных уроков выпускники Saint Martin’s College так востребованы в дизайне.
Впрочем, качество образования — железный аргумент в пользу Лондона. Что вырастет из школьников, отправленных в Америку? Кто знает, может, герои «Боулинга для Колумбины». А кем становятся ученики английских школ, всем известно с детства, — безупречными Дэвидами Копперфилдами.
В том, что отзывчивый и бескорыстный Дэвид — не выдумка Диккенса и не счастливое исключение, можно при случае убедиться. Один мой приятель, человек с весьма запутанной биографией, узнал о своем банкротстве, как раз находясь в Лондоне. Несколько дней он слонялся по улицам, подбирал объедки и ночевал в Интернет-кафе. Как-то его, сидящего в телефонной будке в замызганном пальто Armani (все, что осталось от прежней жизни), заметил обыкновенный лондонец, отнюдь не богач. «Я вижу, сэр, вы хороший человек, но попали в беду», — сказал прохожий и вручил моему злосчастному другу пару сотен фунтов, — «вернете, когда встанете на ноги». С этими деньгами он смог снять комнату, найти работу и начать все заново.
Может показаться, будто тот англичанин — сказочный персонаж. Что отчасти правда. Британцам куда проще, чем кому бы то ни было поверить в то, что сказочные поступки естественны. Они живут в одной из последних реальных сказок — пусть не в тридевятом, но все же в королевстве. Ну, где еще мечты маленькой девочки встретить принца и стать его прекрасной принцессой так реальны? Если у Дианы получилось, то у любой есть шанс.