Аукционные премудрости — целая наука, без глубокого знания которой лучше не пытаться ни покупать, ни продавать на торгах. Особая атмосфера, особые интриги, но и особая добыча.

«Если любить себя, то, как королеву, а подарок — на миллион!» Немного корявое редактирование народной мудрости, тем не менее, лучше всего отражает атмосферу на самых престижных аукционах перед рождественскими праздниками. Именитые аукционные Дома Christie’s, Sotheby’s, Bonhams, Dorotheum или China Guardian к этим веселым дням стараются подобрать такие лоты, что сражение в залах, где стук молотка делает одних счастливыми, а других — разочарованными, похоже на битву титанов. Сегодня в мире новейших средств телекоммуникаций не обязательно ехать в место проведения аукциона, достаточно иметь смартфон и полный доступ к розыгрышам будет обеспечен.
Но я люблю присутствовать на таких «мероприятиях», где, кажется, воздух дрожит от напряжения, где большинство хитросплетений внутри аукционов остаются невидимыми, они незримо прикасаются к тебе, завораживают и пробуждают азарт. И, самое главное, дают возможность воочию увидеть выставленные лоты, потрогать их и… особое удовольствие — примерить!

Так случилось и в этот раз на аукционе Sotheby’s. Одним из предметов торгов было колье работы Иеронима Позье, самого знаменитого швейцарского ювелира, который работал при дворе трех русских императриц: Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины Великой. Для Екатерины II Позье сделал корону, состоящую из пяти тысяч бриллиантов, семидесяти пяти жемчужин и темно-красной шпинели, украшающей вершину короны. Равных себе этот ювелирный шедевр в мире не имеет. Выставленное на продажу колье принадлежало Екатерине II. Это было одно из последних произведений ювелирного искусства Иеронима Позье. Накопив денег за тридцать лет работы в России, он отпросился у императрицы в отпуск на родину, но больше в Россию не вернулся.

Я так подробно описываю то время, чтобы была понятна вся ценность колье, которую, на мой взгляд, даже немного кощунственно определять деньгами. Не знаю, как бы я поступила, если бы колье стало моей собственностью… Вот так, раздираемая противоречием между желанием обладать таким сокровищем и своими нравственными устоями, я взяла в руки «педл» и приготовилась к битве. Надо сказать, что подлинность колье была удостоверена документами, которые не вызывают сомнений. Все прежние владельцы бережно их сохраняли с предыдущих эпох. С приятной дрожью в руках я надела на себя колье Екатерины Великой и, глянув в зеркало, обрела решимость биться до победы. Однако по непонятной причине, не успев начаться, торги по этому лоту были сняты. Не описать вздох разочарования женской части зала при этом сообщении. Вот они — тайны аукционных интриг!

Представленные далее великолепные ювелирные украшения такие, как колье Гарри Уинстона, серьги в виде гвоздик Мишеля дель Валле, стебли и листья которых изготовлены из цельных изум­рудов, больше похожие на леденцы, старинные часы из коллекции Пиночета и особенно битва за самый желаемый лот дня для мужчин — уникальные часы Ричарда Миля, немного смягчили мою «утрату» колье Екатерины II.

Чтобы выставить какую-либо вещь на аукцион, мало желания. Будущие лоты оценивает целый институт экспертов, которые не читают рекламных статей о том или ином произведении искусства, но знают предмет настолько глубоко, что иногда обычная с виду дверная щеколда из дворца в колониальном стиле может стоить дороже, чем пропиаренные в прессе часы с бриллиантами. Таких примеров много. Вот самые характерные и подтверж­дающие мои выводы: часы МB&F из лимитированной серии были проданы в два раза дороже, чем по цене в бутике, часы с турбийоном F. P.Journe наполовину дороже, чем они были в свободной продаже всего полгода назад. То есть и в первом, и во втором случае владелец часов сделал удачную инвестицию. И новый владелец этих часов, купивший их на аукционе, также со временем сможет на них заработать. Просто надо знать, во что вкладывать. В то же время многие модели часов известных компаний, которые благодаря рекламе на слуху у большинства человечества, продаются на аукционах гораздо ниже своей первоначальной стоимости.

Обзор недавних торгов показал: на аукционе Christie’s от 6 декабря 2016 в Нью-Йорке стальной хронограф Оmega с исключительный циферблатом Grey Metallic, выпущенный в 1957 году, был проданы за 60 000 долларов, что примерно в 60 раз превышает их первоначальную стоимость. На этом же аукционе стальной хронограф Autavia компании Heuer (сегодня — TAG Heuer) был продан за «нескромные» 125  000 долларов. Часы Richard Mille и F. P.Journe, несмотря на относительную молодость компаний, по сравнению с «китами» швейцарской часовой индустрии, — всегда желанные гости на аукционах.

Модель RM001 марки Ricahаrd Mille была продана 15 ноября на Sotheby’s в Женеве за 281  250 CHF, что гораздо больше ожидаемой стоимости в 60  000 CHF. Его турбийон 2001 года выпуска был продан за 87  500 CHF на том же аукционе в Женеве. Примерами неудачных инвестиций стали модели часов Franck Muller и Ulysse Nardin. Часы Franck Muller Tourbillon Imperial с минутным репетиром в корпусе из белого золота были проданы всего за 52 500 долларов при первоначальной стоимости более 300  000 долларов на аукционе Sotheby’s. На этом же аукционе часы Ulysse Nardin Sonata (одна из знаковых моделей бренда) ушли за 12  500 долларов, при ритейловой цене около 40  000 швейцарских франков.

Аукционы, торгующие предметами искусства и драгоценностями, — это своего рода «барометр», который показывает настоящую ценность предметов независимо от веяний моды, рекламы и разных мнений искусствоведов. Ценовая стрелка «барометра» может колебаться только в случае состояния сохранности, исправности и количества лотов с одними и теми же предметами. Аукционы — это настоящая школа воспитания хорошего вкуса и знаний, которые позволят создать прекрасную коллекцию и сделать удачные инвестиции.

Стук аукционного молотка и фраза: «Продано!» делает счастливыми и продавца и покупателя